Потерянный рай

— Вы так уверенно излагаете свою версию… — Засомневалась Елена.

— В деталях я может, и ошибаюсь, но в целом, думаю, так оно и было! После, он перебрался на Золотарь — планету с подходящим климатом, необразованным населением, стоящим на нижней ступени социального развития, и объявил себя Богом.

— Но, вскоре пришла геологоразведочная партия и стала угрожать его безраздельному влиянию. Действительно все последующие события только подтверждают нашу версию. Но почему он не убрался с Золотаря, и не подыскал себе другого, более спокойного местечка?

— Воскобойников боец, а не тряпка! Уступать не в его правилах. Впрочем, меня это сейчас меньше всего беспокоит. Главное в том, что наш противник определен, и теперь необходимо как можно быстрее разыскать его и уничтожить!

Елена незаметно отключила записывающую аппаратуру и умиротворенно вытянула ноги. Настроение резко улучшилось!

Кажется, ее командировка близилась к концу, и очень скоро она не только окажется в Академии, но и пополнит свой личный счет миллионом рандов. Это приятное обстоятельство позволило бы ей в будущем без проволочек оформить гражданство, и успешно продолжить карьеру.

— Предвкушаете успех? — от внимательного ока Ярославцева не могло не ускользнуть, промелькнувшее на ее лице, выражение самодовольства и злорадства.

— А почему бы и нет?! После Академии я сразу же возглавлю отдел.

— В какой ни будь захудалой колонии.

— Это не существенно, ведь деньги не пахнут сер! И я смогу их скопить в достаточном количестве.

— Бессовестно обдирая бедолаг-колонистов?!

— Каждый кует свое счастье как может. А то, что вы брезгуете идти по крови и костям, на здоровье! Кисните и дальше на периферии, утешаясь благородными мыслями, и довольствуясь малым. Дурень — думкой богатеет, капитан. Я же в отличие от вас — холодный прагматик и не собираюсь из-за каких-то отживших свой век предрассудков в чем-то себе отказывать.

— Вы не поверите, насколько прекрасно я вас понимаю, — совершенно не обиделся на ее циничное признание Ярославцев. Он, мастерски заложил крутой вираж, и вывел аппарат на обозначившиеся вдали вершины горного кряжа, — вот только вы не прагматик, а скорее романтик. Чистые прагматики это мы.

— Вы?! Ну, уморили капитан. Если Ангелы прагматики, то я солистка театра оперы и балета.

Хотя, любое ваше заявление всегда железно обосновывалось. Будьте так любезны, просветите мою дремучесть капитан. Может я, действительно, чего-то не понимаю.

— С удовольствием старлей! Нам с пеленок рассказывали легенды о благородстве, чести и долге, не забывая при этом периодически, по самые уши, окунать в грязь. Причем начальству было недостаточно, чтобы мы, просто погибали в бою. По их мнению, космопехотинец был обязан отдать свою жизнь за Федерацию, и их личные интересы осознано, красиво и с наибольшим уроном для врага. Вы же, в отличие от нас, исполнителей черновой работы, обыкновенное передаточное звено которое сначала используют, а потом уничтожают за ненадобностью. Спросите почему? Не поленюсь ответить! В процессе службы вы поневоле становитесь многознайкой и, в какой-то момент, начинаете мнить из себя управленца. Я же, как и мои подчиненные напротив, давно не питаю иллюзий занять место там, на верху, потому как знаю, что это невозможно. А вы, даже сейчас прете как баран на новые ворота и вскоре однозначно здорово получите по рогам!

— Я все равно пробьюсь! — упрямо возразила Елена.

— Не отрицаю, возможно, и пробьетесь, но какой ценой?

— Чего бы мне это не стоило!

— А вот здесь предупреждаю! Если вы попытаетесь нарушить условия нашего договора, я просто убью вас, как бешенное животное.

— Спасибо на добром слове, капитан.

— Всегда, пожалуйста, товарищ старший лейтенант. В любом человеке, как вы знаете, всегда присутствуют две противоположности.

— Добро и Зло?!

— Именно. И у меня есть правило, от которого я не отступаю ни при каких обстоятельствах. Тот, кто пытается причинить мне зло, всегда получает равнозначную ответную реакцию.

— И вы никогда и никого не прощали?

— Нет! Потому что был разборчив в выборе друзей и подчиненных. Еще никто из них не пытался меня предать.

Унге появился сразу, стоило только капитану дважды стукнуть прикладом автомата по камню.

— Подойди ближе, — попросил шамана Константин.

Когда тот приблизился, Ярославцев, в жесткой форме, учинил ему допрос:

— Почему ты сразу не отдал мне весь остаток «Волшебного огня»?!

— Он был бы использован тобой бездарно, и не помог бы Великому Крейше стать всемогущим. Только страх нависшей смертельной опасности, и ненависть от потери любимой женщины способны разбудить в тебе дремлющего дракона.

— Так ты заранее знал о том, что она должна была погибнуть?! — Капитан сгреб его за отвороты безрукавки.

— Да! Об этом сказано в пророчестве моего деда. Нет, Великий Крейше! Мы не плохие, и мы не звери.

Ведь об этом ты только что подумал. Те беды и страдания, что вы принесли моему народу, не идут ни в какое сравнение с твоим личным горем.

— Не мы начали эту котовасию!

— Вы стали первопричиной всего! — сурово возразил шаман. — Вы научили нас убивать, и сделали несчастными.