Потерянный рай (СИ)

   Харуку привозят в палату и у меня от её вида наворачиваются слезы - стекла в двери разбиты, стены обшарпаны, кровати доисторические, с сеткой - нянечка расстилает старый полосатый матрас с инвентарным номером, написанным красным фломастером. Антисанитария полнейшая. В голове возникает закономерный вопрос - а не угробят ли здесь мою девочку? Наконец кровать готова, но дочке не дают полежать и минуты - забирают на анализ крови, потом окулист, невролог, онколог. Пока сестра объясняет мне, куда её повезли, у меня холодеет сердце. Зачем онколога? Спустя десять минут забирают Хикару. Мой малыш, плача и оглядываясь на меня, исчезает за входной дверью. Я не могу сдержать слез. Тихонько всхлипываю, размазывая капли вместе с тушью по щекам. Не в силах больше держать новости в себе звоню мужу. Потом мне Мамору скажет, что у него перед моим звонком закололо сердце, предчувствуя плохие новости.

   Рыдая, уже навзрыд рассказываю ему новости. Он обещает дозвониться до Шиндо и поставить на ноги японских онкологов.

   - Мы её вытащим, Кими! Увидишь, вытащим! - напоследок говорит он, вселяя в меня надежду.

   Проходит мучительные полчаса, я хожу по палате, наматывая один круг за другим. Время тянется, словно жевательная резинка. Звонила Тиана, сказала, что Шиндо и лучший инфекционист Японии Кехей Ругава вылетают в Нижний для консультации, вместе с ними летят мои родители и Хикару. Наконец дверь открывается и забегает Хикару, он прячет личико у меня в ногах, а я использую несколько секунд, чтобы вытереть свои слезы. Наклоняюсь к нему - его глазки тоже красные от слез. Он показывает ручку - ему брали кровь из вены. Видимо не попали - видно несколько следов от уколов. Я прижимаю худенькое тельце сына к себе и успокаиваю, не то его, не то себя:

   - Мы выкарабкаемся, мой хороший, выкарабкаемся!

   Хикару обхватывает меня за шею, я так и поднимаюсь вместе с ним, сажусь на прогнувшуюся под мои весом, кровать и глажу сынишкины волосы. Постепенно всхлипы перестают, и я укладываю его. Мой малыш заснул. А Харуки до сих пор нет. Ей привезут только через час.

   Еще через некоторое время заходит тот рыжий доктор. Представляется. Оказывается, именно его зовут Юрием Сергеевичем. Говорит, что узнал меня, оказывается его жена моя фанатка. Но я пропускаю эти слова мимо ушей. Потом начинается сущий допрос:

   - Падала когда-нибудь сильно? Ушибалась головой?

   - Нет.

   - В семье есть раковые больные?

   - Да. Мой муж. Пять лет назад перенес операцию по удалению опухоли в мозгу.

   - Давно ли жаловалась на головные боли?

   Я качаю головой, няня мне об этом ничего не говорила. Вспоминаю первый случай, тот на площади и выдаю цифру.

   - Пятнадцать дней назад.

   Врач хмурится, по телефону назначает еще исследования. Протягивает мне бланк:

   - Вы должны подписать. Это согласие на пункцию.

   В голове всплывают все плюсы и минусы. Но сейчас важно определить есть ли у моей крохи менингит. Я подписываю не глядя.

   Еще через полчаса сижу возле двери манипуляционной и слышу крики моей крохи. У меня на руках гномиком замер Хикару. Наконец из кабинета выходит хирург, держа в руках пробирку с пробой. Наверное, за все это время не было момента хуже - мне хватает лишь одного взгляда на темную мутную жидкость внутри. Даже без анализа я могу сказать - наши опасения подтвердились - менингит.

   - Ликвор мутный, - начинает врач, но я его перебиваю.

   - Я дождусь анализа, только так можно определить тип менингита.

   - Коллега? - уважительно смотрит сквозь небольшие диоптрии толстенький мужчина. Мне он нравится все больше.

   Я только киваю. Из кабинета вывозят каталку с Харукой. Она до того слаба, что не может открыть глаза, лишь шевелит пальчиками. Я беру на руки Хикару, одной рукой придерживая его, а другой, сжимая ладошку дочери. Она тяжело вздыхает. Вновь звонит Мамору, когда мы уже в палате, я не в силах скрывать от него выбегаю в коридор, встаю около кона и опять сквозь слезы выдавливаю правду.

   Ближе к вечеру ввозят капельницу и делают несколько уколов. Я читаю названия препаратов и понимаю - дело плохо. Спустя минуту после ухода медсестры, входит Юрий Сергеевич. Я кладу уснувшего у меня на руках Хикару на койку, и выхожу с ним в коридор.

   -Серозный менингит, осложненный бактериальной инфекцией. Сейчас ему поставлены антибиотики. Глазное дно чистое. Мозг не затронут. Легкие тоже без затемнений. Туберкулеза нет. Анализ крови хороший, - успокаивает он меня.

   А я только улыбаюсь. Все существо переполняет счастье. Менингит не приговор - поправимся. Капельница закончилась, из руки уснувшей и обложенной подушками Харуки вытаскивают иглу. Я наконец успокаиваюсь, когда приезжает Мамору. Кажется, что все страшное позади. Но только кажется. Я засыпаю на ходу, кроватей свободных нет - муж притащил купленную где-то раскладушку, а нянечка выдала белье, улыбнувшись:

   - Не терзай ты так себя внученька, - говорит старушка, подавая мне в руки куль с бельем, - детки они ведь крепенькие, выздоровеет.