Поток

Она стояла всего в нескольких шагах от него, спокойно опустив руки:

– Зачем мне убивать тебя, Джон?

– Потому что я не вернусь. – Видно было, как его трясет.

– Конечно же, вернешься. Для твоей же собственной безопасности.

Он закричал:

– Как ты можешь быть такой жестокой?

– Это не жестокость. Это необходимость.

Она двинулась вперед, и Грейди рухнул на тротуар, подтянув ноги к груди и выкрикивая:

– Нет! Нет!

– Не вынуждай меня применить силу.

Наполовину обезумев от ужаса, он закричал ей:

– Да как ты можешь спать по ночам? Как ты можешь во всем этом участвовать?

Он все сильнее сжимался, приняв позу эмбриона, и Алекса вцепилась в его толстовку:

– Джон, тебя отправили в «Гибернити», чтобы защитить – и тебя самого, и всех остальных.

– Чтобы защитить меня? – Грейди дико уставился на нее. – Ты действительно в это веришь? – Он рванул вверх одежду вместе с футболкой, обнажая огромные шрамы на спине и боках, а потом сдернул гогглы, демонстрируя ей расположенные на равных расстояниях друг от друга отметины на висках, оставленные ИскИном камеры, когда тот удерживал голову Грейди, сжав ее, будто тисками. – Ты это видишь? Объясни, как годы издевательств над телом и разумом в камере-одиночке могут меня защитить? Как уничтожение детских воспоминаний может служить во благо? Чье благо?

Глаза Алексы округлились: она явно была в шоке от кошмарных отметин на теле Грейди. Отметин, которые совершенно определенно оставила машина, – с такой точностью их нанесли. Отметин, которых не было перед тем, как Грейди отправили в «Гибернити».

А Грейди пристально смотрел на Алексу, и ту будто парализовало. Противоречие между тем, что она «знала», и тем, что видела, казалось, физически оглушило ее. Грейди видел изумление в широко раскрытых глазах своей преследовательницы.

– Неужели Хедрик держал тебя в таком неведении? – Он подался ей навстречу: – «Гибернити» – это не тюрьма, Алекса. Это научно-исследовательский центр. То, что там происходит, может поставить крест на всех нас. На каждом из нас. Как ты можешь быть настолько слепа?

Алекса застыла, не в силах пошевелиться. Грейди показалось, что с ней случился припадок. Он помахал рукой перед ее лицом, но не дождался реакции.

Грейди задыхался от ярости и страха, но понял: следы пыток на его теле поколебали все представления Алексы. Он знал, каково бывает, когда рушится картина мира, и его ненависть к этой женщине несколько смягчилась. После секундного колебания Грейди оправил толстовку и надел светодиодные гогглы. Скользнув мимо стоявших неподалеку обеспокоенных мужчин, он с опаской оглянулся на Алексу. Поразительно, но та за ним не последовала.

Глава 19. Безнадежная ситуация

Грэм Хедрик стоял в своем просторном кабинете с видеостеной. Сейчас с нее смотрело стареющее лицо директора национальной разведки США Кай Монахан. Изображение оказалось куда менее четким, чем он привык, но, возможно, учитывая знаки, оставленные на лице женшины возрастом, это было не так уж плохо.

Директор хладнокровно покачала головой:

– Мистер Хедрик, вы должны понять, что с точки зрения правительства США сложившаяся ситуация неприемлема.

Грэм развел руками:

– Но, госпожа директор, БТК – часть правительства США.

– Часть, возникшая во время кризиса…

– Кризис есть всегда.

– …и на правовой основе, которую я считаю сомнительной. К тому же, по любым стандартам, вы давным-давно превысили свои полномочия.

– По отношению к кому?

– По отношению к создавшему вас агентству и директору национальной разведки.

– И что теперь? Вы хотите, чтобы мы пожертвовали собой и признали, будто в чем-то виноваты, только потому, что вы до неприличия от нас отстали?

– Вы отказываетесь подчиняться законодательству США. Отказываетесь подчиняться легитимной государственной власти. Вы в одностороннем порядке осуществляете за рубежом акции, нарушающие подписанные нашей страной договоры и права человека.

Он махнул на нее рукой:

– Вот только не начинайте про закон и права человека. Никто из нас не следует законам. Или мне огласить длинный список скрытых от мира преступлений? Таковы правила игры. Если бы закон хоть что-то значил, нам всем предъявили бы уголовные обвинения – и вам в том числе.

Монахан холодно взирала на него.

Хедрик попытался скрыть свое полнейшее презрение. Он знал, что эту даму через пару-тройку лет сменит кто-то другой – так уж работает демократия. Демократии не хватает последовательности. Он переживет этих, нынешних. Так происходит всегда.

– Единственная причина, по которой я согласился на этот разговор, заключается в том, что я хотел бы избежать ненужной враждебности, госпожа директор. Вы пытаетесь закабалить нас с тех самых пор, как узнали о Бюро – то есть, выходит, уже четыре месяца? А вы знаете, сколько мы уже существуем?

– Как мне известно…

– Мы можем помочь друг другу, вы и я.

– Я прекрасно осведомлена о ваших взаимоотношениях с другими разведывательными структурами.