Потомок Микеланджело

— Вопрос не простой, исчерпывающего ответа не имею. Важно учесть одно. Все республиканские заговоры против тирана провалились вследствие своей скороспелости, плохой подготовленности. Открыто мы действовать не можем — с каждым днем это становится все более очевидно. Значит, надо найти формы и методы, при которых наши тайные, законспирированные организации могли бы проникнуть в толщу народа, разбудить его, воодушевить и поднять на борьбу.

…В тот вечер они еще говорили о многом, но слова Буонарроти покорили всех. Перед тем как все разошлись, к нему обратился один из вновь прибывших — Дестрем.

— Из всего, что я услышал, — сказал он, — я понял одно. Тебе обязательно нужно увидеться с полковником Уде. Я беседовал с ним как-то, его взгляды совпадают с твоими; это превосходный организатор и наш человек. Думаю, что филадельфы, которых он возглавляет, именно то объединение, которое помогло бы претворить твои смелые мысли в действия.

Филадельфы… В который раз слышит он это слово!.. Встретиться с Уде… Он и сам мечтает об этом. Но где и как?..

3

Кто ищет — находит.

Буонарроти удалось решить занимавшую его задачу.

Между островами Ре и Олерон существовала более или менее регулярная связь. Раз в полторы-две недели корабль с соседнего острова заходил в гавань Олерона, привозил служебную почту и административные распоряжения. Буонарроти, прознав об этом, стал действовать, неназойливо, но упорно. Поскольку он обучал детей видных представителей местной власти и был в дружбе с мэром, его ходатайство, хотя и не без трудностей, в конце концов увенчалось успехом: ему удалось попасть на один из рейсов. Мотивируя свою просьбу страстным желанием познакомиться с природой и достопримечательностями соседнего острова, Филипп дал подписку не задерживаться там на срок больше трех дней.

— Ваше примерное поведение, трудолюбие и та польза, которую вы нам приносите, разрешают позволить эту маленькую вольность, — заметил на прощание мэр. — Тем более что мы ничего не нарушаем: строжайший приказ вышестоящих властей запрещает переправлять ссыльных на континент, но ничего не говорит о соседнем острове.

Буонарроти крепко пожал ему руку. Он и не надеялся на такую удачу.

— Имейте в виду, — добавил мэр, — вы должны быть предельно осторожным. Не посвящайте никого в свои планы. И никаких встреч и бесед с нежелательными элементами.

Филипп обещал. Он готов был пообещать что угодно, хотя заранее знал, что обещанного не выполнит. Впрочем, об этом догадывался и гражданин мэр.

4

Остров Ре… Долгожданный остров Ре…

Пролив Пертюи-д'Антиош, отделявший его от Олерона, оказался весьма широким, плыть пришлось долго, а затем еще огибать остров с северо-востока — на южном побережье, обрывистом и покрытом крепостными сооружениями, пристать было негде.

Но вот вошли в гавань Сен-Мартен де Ре. Кругом — песчаные дюны, поразившие Филиппа своей протяженностью. Город невелик; главные достопримечательности — старинная церковь и тюрьма.

Его проводили в комендатуру. Здесь ожидало горькое разочарование: полковник Уде, срочно вызванный Первым Консулом, только что покинул остров…

Не предаваясь долгим сетованиям, Буонарроти узнал место поселения Лепельтье и отправился к нему. Для этого, правда, пришлось пересечь остров, но Филиппу подвернулась проезжавшая мимо подвода, и вскоре он оказался в объятиях своего старого друга.

5

Фердинанд-Луи-Феликс Лепельтье, при старом порядке больше известный в своем кругу как «граф Феликс», был удивительным человеком. Правнук генерального контролера финансов Франции, аристократ и богач, личный адъютант князя Ламбеска — карателя в июльские дни 1789 года, ярый враг революции, он совершенно изменился после трагической смерти своего горячо любимого старшего брата Мишеля, убитого роялистом за вотум против Людовика XVI. Феликс вступил в Якобинский клуб, стал приверженцем Робеспьера, позднее — ближайшим другом и соратником Бабефа, членом его Повстанческого комитета. Именно Феликс Лепельтье финансировал газету Бабефа и находил средства для заговора Равных. Филипп хорошо помнил, что Бабеф по-особенному относился к Феликсу, явно выделяя его из своего окружения, писал ему из вандомской тюрьмы, именно ему отправил свое последнее, прощальное письмо, в котором поручал Феликсу заботу о своей осиротевшей семье — о жене и детях. Знал Буонарроти и то, что Феликс, избежавший тюрьмы и ссылки при Директории, не сложил оружия, вместе с Антонеллем, другим членом Повстанческого комитета Бабефа, руководил клубом Манежа, а после его закрытия продолжал борьбу при новом режиме, за что в конце концов и попал на остров Ре. Но последние сведения были самыми общими, и поэтому встреча со старым единомышленником не менее необходима, чем знакомство с полковником Уде.

И вот она состоялась.

Благодаря своим неиссякающим средствам Феликс жил в изгнании довольно комфортабельно. На эти три дня — без всякого ущерба для себя — он смог предоставить Филиппу кров и стол.

С первых же часов после встречи Филипп понял, что, несмотря на «поднадзорность», Лепельтье пользуется полной свободой и независимостью.