Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок

Затем крошечное металлическое существо откатилось назад, и после небольшой паузы возобновило свой чирикающий путь к цели, находившейся в банкетном зале где-то за спиной Рона.

Он подавил кривую усмешку.

Даже безмозглые роботы знают, что лучше не вставать на пути у Рона из Имурив. Наверняка рассказ о его последнем недостойном деянии добрался до всех слуг ледяной крепости Оранита.

Возможно, Рон не должен был отвешивать пинка этому нахальному боту, когда тот пересек ему дорогу на прошлой неделе. Хотя он не мог утверждать, что гнев полностью управлял его поступками в тот момент. Извращенная часть его сознания наслаждалась и полетом крошечной машины, и тем, как та с болезненным грохотом врезалась в паладриум стены в восточном крыле. Он в мрачном возбуждении наблюдал, как существо из металла с грустным чириканьем соскользнуло на пол.

Рон мало что контролировал в своей жизни, но по крайней мере имел власть над этим глупым созданием.

И все же вина все еще бередила душу, точно зазубренный кинжал – рану.

Рон нахмурился, сжал губы.

Нет. Он не был виноват!

Крохотный робот, лишенный души, не должен бросать вызова ему, человеку! Кроме того, нужно быть дважды глупцом, чтобы отвлекать Рона от чтения и ради чего? Ради глупейшей прихоти!

Рон не хотел играть в д’джариек с сестрой ни в тот день, ни днем ранее, ни на следующий. Алтаиз славилась как безжалостный противник, когда дело доходило до стратегических игр, а его не интересовали битвы, в которых он не имел шансов на победу.

И он не был в настроении великодушно улыбаться, созерцая свое поражение.

Как это обычно делал отец.

Нет, Рон никогда не будет его копией!

Он никогда не станет глупцом, согласным покорно стоять в тени властолюбивой, сильной женщины.

Пока Рон развлекал себя подобными мыслями, ноги сами собой несли его в сторону игровой комнаты; благодаря эластичным подошвам он шагал мягко, беззвучно.

Он поправил платиновую фибулу на плаще военного образца, и расправил хитро уложенные складки. Они струились с его левого плеча в стиле моды прошлого года, в стиле, что восходил к павшей в далеком прошлом империи.

Рон обогнул последний угол и резко остановился – скользящие двери, что вели в игровую комнату, были приоткрыты на ширину ладони, и изнутри струилось мягкое приглушенное сияние, будто лента из света легла от пола до потолка.

Толкаемый любопытством, Рон двинулся вперед.

Он скользнул ладонью по панели доступа, и двери распахнулись полностью. Горевший внутри свет ударил по зрачкам, точно молния, разрезавшая надвое черный небосклон.

Не раздумывая, Рон поднял руку, закрыл глаза, а когда те привыкли, он обнаружил, что стоит в той сферической камере, что так хорошо была ему знакома по детским играм с сестрой. Обычно стены ее были столь же девственно белы, как и у наружных коридоров.

Но сегодня его встретила совсем иная картина.

Вдали мягкие волны лизали голографический берег, солнце висело в чистом голубом небе. Песок под ногами и по периметру камеры переливался хрусталем, там и сям словно вспыхивали крохотные драгоценные камни.

Рон двинулся через комнату.

Птицы, вымершие тысячелетия назад – каркающие, длинноклювые нахалы с кремовыми перьями, – плыли в вышине, их образы выглядели столь ясными и четкими, что он едва подавил желание вытянуть руку, предложить голографический кусочек пищи.

Даже воздух пах морской солью и другим миром.

– Это была наша любимая, – мягкий голос прозвучал за спиной.

Рон, не оборачиваясь, покачал головой:

– Твоя. Не моя.

– Она не нравилась тебе? – осторожные шаги начали приближаться.

– Я предпочитал ту, что с вулканом.

Резкий, но женственный смех породил в игровой комнате эхо:

– Обманщик!

И тут Рон не выдержал, глянул через плечо, наморщил лоб.

– Как ты узнала, что я пойду сюда, Алтаиз?

Его сестра оказалась рядом, шаги легки, движения точны и выверены.

Улыбка резко изменяла выражение ее лица, придавала ей игривое выражение. Единственное, что Рон не мог повторить, как бы ни старался, хотя в остальном они были очень похожи: темные волосы и бледная кожа, густые брови и заостренные скулы.

Но если те же самые черты делали его суровым, то Алтаиз выглядела яркой.

Не зная, что сказать по делу, Рон решил подразнить собеседницу.

– Ты надела платье? – он поднял бровь. – Как нелепо!

– Почему? – она скрестила руки на груди, украшенная жемчужинами перчатка на левой руке сверкнула, отражая свет голографического солнца.

– Выглядишь дурочкой.

Алтаиз фыркнула, палец в перчатке нервно пристукнул по локтю:

– Не имеет никакого значения, что я ношу, платье, полный доспех или вообще ничего. Ведь я в любом случае могу победить любого, кто осмелится бросить мне вызов.

– Платья – для сельских дурочек, – Рон насмешливо ухмыльнулся. – Я бросаю тебе вызов, поскольку ты осмелилась возражать мне!

– Лучше сельская дурочка, чем угрюмый паренек вроде тебя, что прячется в темноте, – она засопела. – Ну а кроме того, мне нравится цвет... – Алтаиз закружилась на месте, и юбки ее поднялись, заколыхались, по платью одна за другой поплыли радуги.