Потопленная «Чайка»

— Правда. В горах нас ждут. Нам нужно спешить туда.

— А Мария? — спросил Коста.

— И Мария поедет с нами. Отныне нас ничто уже не разлучит.

Все вышли на палубу.

Ночь была безлунная. Дождь прекратился. «Цхенисцкали» спокойно плыл по Черному морю. С темного небосклона светила далекая звезда. Коста задумался.

Может быть, и ему уйти в горы? Все равно, после всего, что случилось, ему нельзя оставаться в Сухуми. Тория наверняка очень скоро все узнает, и тогда ему, Коста, не сносить головы.

И даже если бы не грозила ему опасность, разве не должен он быть рядом с Дата и со всеми, кто сейчас борется за справедливость, за честное и доброе дело?

Невеселые мысли у Георгия Тория. Что происходит с народом? Чем большевики заслужили такую любовь? Никто и слова не скажет против них, и мало охотников помочь законному грузинскому правительству в борьбе с этими разбойниками. Дня не проходит, чтобы в этой маленькой, величиной в бычью шкуру, стране не вспыхнуло бы где-то восстание против меньшевиков. У всех на устах — большевики, Красная Россия, Ленин. Именно в этом причина, что Букия, убежавший из потийского порта вместе с Марией и создавший партизанский отряд, вот уже несколько месяцев так надежно скрывается в лесах. И ведь фактически мы не теряем его из виду, да толку мало: мы за ним, а его и след простыл! А какой «букет» собрал у себя в отряде этот шкипер потопленной «Чайки»! Джокия Кецба, например. Казался всегда порядочным человеком, а сейчас он — правая рука Дата Букия! Эх, разве разберешься теперь, кто порядочный человек, а кто — нет! И насчет Вагана Данелянца мы ошиблись: думали, испугается, затаится где-нибудь после ареста родителей, а он тоже в отряде Букия. Коста Корта, Шовкат, Цуца, Антия, Сесирква... И было бы еще полбеды, если бы пришлось иметь дело только с отрядом Букия.

Но ведь сколько таких Букия сейчас скрывается в лесах! Всюду недовольство и мятежи. Да вот, пожалуйста, последние сводки. Георгий взял со стола несколько листов: «В Тифлисе осадное положение. На Головинском проспекте рабочие с лозунгами и плакатами ездят на грузовых автомашинах. Особые отряды и милиция разогнали демонстрантов. Двенадцать человек расстреляно». «Крестьяне Южной Осетии прогнали меньшевистские отряды. От Они до Душети установлена советская власть». «Посланные на фронт солдаты пытались захватить власть в свои руки, но безрезультатно. Троих руководителей этого заговора расстреляли». «В Баку установлена советская власть». Да, Георгий Тория перед самим собой может не кривить душой: плохи дела, и поправить их невозможно. Зимнее солнце не взрастит цветок... Наше время миновало. Остается нести свой крест до конца.

Зазвонил телефон. Георгий поднял трубку и через несколько минут, заметно обрадованный, уже выходил из дому.

«Слава богу, появился этот Гуда. А я решил было, что он раскаялся и собирается скрыться от нас. Да, мы ловко прибрали его к рукам. Нам просто повезло, что во время ареста этого коммуниста, учителя Джаму Чика, брат его Гуда оказался там же. И я неплохо сыграл на его чувствах к вырастившему его брату, убедил, что только в его власти спасти Джаму от смерти. Он сопротивлялся, конечно, да пришлось в конце концов согласиться. Это именно тот человек, который нам нужен. Букия ему доверяет. Гуда сам говорил, что они под одной крышей жили, из одной миски ели. Во всяком случае, я уже получил от него ценные сведения: на днях Букия со своим отрядом спускается с гор и собирается остановиться в Самухао. Ну, что же, будем действовать».

Приближались решающие дни всенародного восстания.

Областной комитет партии так распределил партизанские соединения на территории Абхазии, чтобы в нужное время они возглавили восставший народ и повели его за собой.

Отряду Дата Букия, в котором теперь насчитывалось до ста хорошо вооруженных бойцов, было приказано расположиться лагерем в деревне Самухао.

Под вечер двинулись в путь.

В Мимиси остались только Мария и Цуца Антия. Мария только что переболела, и было решено оставить ее в деревне еще на пару дней.

Всю ночь шли по целинной дороге и узкими проселочными тропами. Когда рассвело, отряд укрылся в лесу.

Накормили коней, поели сами. Отдохнули, выспались. Дождавшись темноты, двинулись дальше.

Дата так ловко сидел на белом жеребце, что трудно было предположить в нем человека, мужавшего в борьбе с морской стихией. На нем была черная бурка и серый башлык, повязанный по-абхазски. На похудевшем лице — живые глаза, настороженно вглядывавшиеся в темноту. Море сделало этого деревенского парня упорным, верным и сильным, а абхазские леса и горы научили его осторожности.

Рядом с командиром, на черном коне, ехал его неразлучный друг Сесирква. На нем тоже были бурка и башлык, и такой же был у него, как у Дата, русский карабин.

Сопровождал командира и Коста. Моряк лихо сидел на золотистом скакуне. Ладно сложенному, широкоплечему молодцу очень шли морская куртка и заправленные в сапоги матросские брюки.

— Сесирква, — послышался приглушенный голос командира.

Абхазец ударил каблуками скакуна, поравнялся с Дата и настороженно посмотрел ему в глаза.