Потопленная «Чайка»

— Да. Но почему никого не видно? — пробормотал Ваган, пристально вглядываясь.

— Так ведь еще не рассвело! А может, их и нет дома, ушли куда-нибудь?... Чего мы гадаем? Спустимся, увидим... — Он пришпорил коня, Ваган в тревоге последовал за ним. Сердце чуяло недоброе.

Кто-то осторожно выглянул из-за забора. Это был сосед Данелянцев, Аршак Фероянц. Ваган узнал его издали.

— Дядя Аршак! — крикнул он и остановил коня.

Таиа тоже натянул удила.

— Ваган, сын мой! — крикнул в ответ Аршак и выбежал ему навстречу.

«Табачная» — так называли маленькую плантацию Аршака Фероянца, граничившую с хозяйством Ованеса, — давала хороший урожай табака. Плантацию обрабатывали Аршак и три его взрослых сына. Неустанный труд четырех крепких мужчин давал семье приличный доход.

Фероянц был добрый, отзывчивый человек. «Каждому желает добра, потому и идут дела его так хорошо», — говорили о нем в деревне. Ваган обрадовался, что сейчас увидел именно его.

— Дядя Аршак, все ли дома хорошо? — спросил он, не переводя дыхания.

— Дома? — Аршак, отвел глаза, огляделся вокруг и быстрым шагом направился к горе. Всадники последовали за ним. Пока не миновали склон и не скрылись в кустарниках, Аршак не произнес ни слова.

Наконец остановился и сел у источника. Всадники сошли с коней. Начало светать. Зашумел ветерок, затеребил замерзшую траву, зашуршал листвой на деревьях. Ваган молча смотрел на Аршака.

— Не мучай меня, дядя Аршак, скажи — что случилось?

— Убиваться рано, сын мой! — начал Фероянц. — Все живы, это главное. Может, все и образуется.

Ваган почувствовал некоторое облегчение, потер рукой лоб.

— Если б не эта девчонка, — продолжал Аршак, — кто бы пальцем тронул честную трудолюбивую семью?

«Значит, Тория добился своего», — думал Ваган. Горе сжимало ему сердце.

— Ну, говори, говори же, в конце концов, как все случилось! — вырвалось у него.

— Тяжело мне, сынок, рассказывать, тяжело вспоминать вчерашнее! — Аршак наклонился над источником, зачерпнул горсть воды, ополоснул лицо. — Вечером, только мы сели ужинать, как собака принялась истошно лаять. Я вышел из кухни. От ворот мне послышался незнакомый голос, звавший меня. Ты же знаешь, какое сейчас страшное время. Каждый, кому не лень, ходит с оружием в руках, не задумываясь, пускает в ход. Разбой усилился, и правительство ничего не может с этим поделать. Никто не интересуется, кого ограбили, кого убили, жаловаться некому.

Ваган кусал губы от нетерпения, Аршак же спокойно продолжал свой рассказ:

— Я поспешил на зов к воротам. Два человека стояли за забором. Один спросил у меня фамилию. На мой ответ что-то недовольно пробормотал, пошептался с товарищем и снова обратился ко мне: «Где живут Данелянцы?» Я показал им ваш дом. «Дома ли Ованес?» — снова спросили они. Я ответил, что с вечера был дома. А где сын Ованеса? Видал ли я у них русскую женщину? И еще что-то спрашивали, уж не упомню. Наконец направились к вашему дому и взяли меня с собой.

— Кто они были, не знаешь? Не было ли с ними Георгия Тория, начальника особого отряда? — спросил Ваган и дрожащими руками достал из кармана табакерку.

— Как не было?! Конечно, был, проклятый. Он первым ворвался в дом, как зверь. «Где Мария?!» — спросил он у твоего отца и стегнул его кнутом.

Табакерка выпала из рук Вагана, он закрыл глаза и закусил губу.

Аршак спохватился: «Вот ведь вырвалось!»

— Ованес тоже ответил ему — будь здоров.

Ваган ждал продолжения рассказа.

— В это время из-за кустов появилась эта девчонка, — продолжал Аршак. — Она встала перед офицером: «Не стыдно тебе? Ну, ладно, меня разыскиваешь. Но чего ты хочешь от этих добрых людей! Они ведь не знали, что я от тебя скрываюсь. До сих пор я думала, что ты мужчина». Тория не ответил ей, приказал отрядчикам: «Выведите!» — Аршак вздохнул и добавил еле слышно: — Ованесу и Парамзиме связали руки и забрали с собой.

— Куда? — спросил Таиа.

— Наверно, в Сухуми. Угнали скот, в доме и на плантации все описали. Отрядчиков оставили в доме, наверно, ждут твоего появления, — Фероянц умолк, опустил голову, уставился на источник.

Таиа не двигался, сложив руки на груди...

Ваган долго сидел молча. Наконец встал. Поднялся и Аршак.

— Ладно, еще посмотрим, чья возьмет! — сквозь зубы проговорил Ваган и обратился к Таие: — А теперь пойдем, поспешим, брат, — он лихо вскочил на коня, будто горе прибавило ему сил. Таиа последовал его примеру, взмахнул кнутом и поскакал догонять спутника.

— Будь здоров, дядя Аршак! — прокричал Ваган на полном скаку.

Аршак бросился вдогонку.

— Погоди! Что-то еще скажу!

Ваган повернул коня назад. Приблизившись к соседу, остановился.

— Хочешь — слушай, хочешь — нет. Но я должен сказать тебе, сыночек, — начал тот, захлебываясь от волнения, и взялся за уздечку.

«Неужели еще что-то стряслось?» — испугался Ваган.

— Ты же знаешь, что я люблю Ованеса, как родного брата. Его нужда — моя нужда. Кроме меня, у него есть и еще друзья. Мы не пожалеем сил, чтобы спасти его. Мы сегодня же возьмемся за дело. Ты же знаешь, что такое деньги в наше время. Мы соберем, сколько будет нужно.

Ваган внимательно слушал.