Потрошители морей

В ответ на это, второй сатрап, с арбалетом и в войлочных доспехах, как у индейцев, прицелился в меня из своего метательного снаряда и кивком приказал следовать рядом с ним к какой-то бревенчатой хижине, находящейся в десятке ярдов от ворот. А так как рук нам не выкручивали, мешков на голову не надевали, то я и сам добровольно понял, что явился сюда с миром и поэтому никакого урона нам не нанесут. Действительно, войдя в деревянный штаб, я понял это по необжитому виду помещения, мы встретились с моложавым человеком, одетым, по сравнению с солдатом, довольно щеголевато и уже с рапирой на боку. Конвоир что-то почтительно сказал, а военный кавалер встал из-за стола и представился на довольно сносном, как и мой, английском:

— Капитан Перес. Что привело вас в наши забытые богом края?

Я, как мог, беззащитно улыбнулся испанцу и поведал ему легенду домашней заготовки. Мол, сам я не местный, но англичанин до мозга костей. Друг мой, хотя и француз, но молчалив как рыба, вследствие душевной травмы от вида оскальпированного индейцами командира нашего отряда полковника Джона Буля. Может, слышали это имя, весьма грозное для краснокожих всего Восточного побережья? На нет и суда нет!

Так вот, наш пеший отряд со шхуны «Святая Елизавета», храни бог нашу королеву, во главе с сэром Джоном полгода назад выступил вглубь Американского континента с целью налаживания мирных контактов с местным населением. Далее я заученно плёл об индейском коварстве, истребившем мирный отряд обманным путём, о пленении выживших моряков ради выкупа и, само собой, о нашем удачном побеге из стана врага на горячем скакуне.

— А когда наша лошадь пала от истощения, унося нас от погони, мы пешим порядком, превозмогая ужас голода и жажды, то есть, ежесекундно готовясь к смерти, набрели на ваш благословенный пост, дорогой капитан Перес. И сейчас, мы смиренно надеемся на руку дружбы нашего белого союзника! — на такой ноте я закончил пламенную речь, иногда прерываемую рыданиями Олешки, по макушку вжившегося в отведённую ещё Белым Облаком роль.

Молодой человек был приятно удивлён моим досужим рассказом, однако, всё же поверил в него, так как, напряжённо подумав, сказал:

— Чего только не вытворяют эти чёртовы краснокожие с белым человеком! Так что обустраивайтесь в этом помещении, господа, как у себя на шхуне. На лавках вполне достаточно места для отдыха, пищу вам будут приносить кухарка, а на прогулку вас по очереди будет выводить специально обученный человек с собакой, — и он что-то приказал стражнику, грозно сверкнув карими очами и рубанув себя ребром ладони по горлу.

И в дальнейшем всё пошло как по маслу. Без притеснения и кандалов, но ни шага в сторону с целью не то что побега, а простого человеческого любопытства либо разведки местности.

Жилось нам на правах арестантов ни шатко, ни валко, но без приключений на свой зад. С месяц существовали, не зная, что творится даже во дворе, не то что за частоколом. Мы совсем было зачахли и смирились с судьбой. От безделья я начал совместно со стражником изучать испанский язык и натаскивать Олешку в английском. Но преуспеть в языкознании особо не успели, так как благословенным днём к капитану Пересу прибыл нарочный с каким-то приказом от высшего командования и всевозможными сплетнями, собранными с Великих равнин. И уже на следующий день даже мы знали о разгроме нашего английского отряда, снаряжённого вглубь континента на переговоры с индейцами. Вот так хитро сплелись правда с вымыслом, и мы с Олешкой в один миг сделались рукопожатными героями.

Надо ли говорить, что скромность не позволяла живописать испанцам наши подвиги в стычках с индейцами, но мы и так получили полную свободу в действиях, а поэтому шатались в пределах форта уже без вооружённого пригляда со стороны хозяев и за пару дней уже имели полное представление о месте своего пребывания.