Поцелуй ангела

— Считайте, что я за. Людям свойственно время от времени испытывать голод. И они едят, иногда вместе. Ничего такого в этом нет.

Если Питер и подслушивал ее мысли, она была уверена, что выдержала испытание с честью. И все-таки, захлопывая крышку телефона, Элли поняла, что улыбается. Она отхлебнула из своего бокала и вернулась к чтению.

Для ознакомления с делом Харрингтон ей хватило десяти минут. Улыбка исчезла. Элли допила виски, сунула папку обратно в рюкзак и быстро отправила Питеру сообщение: «У меня еще дела, позвони позже». Морс все еще сидел со своим шефом, который болтал с несколькими знакомыми Элли полицейскими — видимо, из 13-го участка.

Когда она вернулась в компанию коллег, Джон Шеннон рассказывал историю про свидетельницу, строившую глазки его напарнику:

— Ох, она, конечно, была хороша, — сказал он, отхлебнув большой глоток янтарного пива, — ножки, как у козлика рожки.

Перекрикивая хохот, Элли поблагодарила Рогана за выпивку.

— Уже уходишь? — спросил он.

— Да. Стоит мне еще чуть-чуть выпить, и я усну прямо в баре. Звонил Макс Донован из прокуратуры.

Роган посмотрел на свой прицепленный к ремню сотовый.

— Занятно. А мне он не звонил. Эй, — обратился он ко всем, кто мог его услышать, — как вы думаете, почему молодой холостой помощник прокурора звонит Хэтчер, а не ее более опытному и не менее привлекательному напарнику?

Этот вопрос вызвал очередной взрыв хохота, превратившийся в рев, когда Элли ответила:

— Он просил твой домашний телефон.

— Отлично, — одобрил Роган, хлопнув ее по раскрытой ладони.

Надевая куртку, Элли вкратце изложила ему сообщение Донована.

— Такие новости, а ты не хочешь за них выпить? Давай, оставайся!

— Мне за тобой не угнаться. Так что я отправляюсь на боковую.

Но, выходя из бара, Элли знала, что в ближайшее время домой не попадет. Петля на шее Майерса затягивалась все туже. Однако, ознакомившись с отчетом по делу Робби Харрингтон, она задумалась, не слишком ли просто все вышло.

Глава 21

Поздним вечером 16 августа 2000 года бездомная женщина по имени Лоретта Томпсон, проходя мимо груды ярких мексиканских пледов, сваленных при входе в подвал китайского массажного салона на углу 4-й улицы и Авеню В, подумала, что нашла безопасное место для сна.

Ночь выдалась теплая и сухая, и Лоретта решила не соваться в ночлежку, обычно полную взвинченных злобных баб. Она не такая, как другие. Ей просто нужен небольшой перерыв: друг, способный приютить на несколько недель, работодатель, готовый дать шанс. Подошел бы любой способ снова встать на ноги, после того как она ушла от человека, чьи побои довели ее до выкидыша, до потери единственного ребенка, которого наконец удалось зачать.

Спустившись по лестнице, она поняла, что в пледы завернуто что-то плотное. Она понадеялась, что это коврик или нечто подобное, что можно было бы подстелить на грязный бетонный пол. Но, потянув за один из пледов, она почувствовала необычную тяжесть. Она потянула сильнее, чтобы получше рассмотреть находку.

Ее крики разбудили многочисленных обитателей 4-й улицы. После чего начались звонки на 911.

Полиции потребовалось три дня, чтобы опознать тело Робби Харрингтон, двадцатичетырехлетней художницы, зарабатывавшей на жизнь в тату-салоне Нижнего Ист-Сайда. Последний раз ее видели в одиночестве — она выпивала в дешевом баре неподалеку от работы. Ее задушили коричневым кожаным ремнем, который так и остался у нее на шее.

Судя по надписи на обложке дела, расследование было остановлено через год после обнаружения трупа, и это убийство пополнило легионы закрытых дел, обреченных пылиться, пока в руки к следователям не попадут какие-нибудь новые ниточки. Но три года назад кое-кто смахнул пыль с этой папки. Тогда детектив Фланн Макилрой запросил это дело и прочел те же отчеты, которые, сидя за столом, уже во второй раз просматривала Элли.

Она поняла, почему сообщения об убийстве Челси Харт привлекли внимание Билла Харрингтона. Как и Челси, Робби была белой молодой блондинкой, перед смертью она ходила в один из нью-йоркских баров, хотя в ее случае заведение не было таким роскошным, как «Пульс».

Элли взяла трубку и набрала номер, который Харрингтон оставил на «горячей линии» полиции. Она обратила внимание на код округа Нассау, потому что в деле упоминался питтсбургский номер.

— Алло, — ответил прокуренный голос.

— Это детектив Элли Хэтчер, полицейское управление Нью-Йорка. Могу я поговорить с Биллом Харрингтоном?

— Я слушаю.

— Вы звонили на «горячую линию» по поводу дела, которое мы ведем?

— Звонил. И теперь чувствую себя глупо. Я ничего не знаю об этой бедной девочке, кроме того, о чем уже сообщалось в новостях. Позвонил и тут же пожалел об этом. Воображение старика может увести вас в сторону от стоящих версий.

Элли поняла, что восемь лет назад этот человек уже испытал, что такое ложные пути и звонки всяких чудиков.

— Пожалуйста, продолжайте. Расскажите мне, почему вы позвонили.

— Это наверняка покажется безумием, но мне на днях приснился сон, и я думаю, что это послание от Робби. Поэтому я и позвонил. Не ради себя. Ради нее.