Поцелуй ангела

— Так значит, ты даже не знаешь источник своей же информации?

— Слушай, это вовсе не мой осведомитель. Всем заправляет Киттри. Он вообще торопыга. Готов напечатать что угодно, лишь бы обставить конкурентов.

Элли чуть не заорала в трубку. Она сама говорила с Киттри сегодня утром. Она слушала его россказни о том, как он осторожен в публикациях. И что по этой причине он не заинтересовался сообщением Макилроя о тех давних делах.

— Не пытайся свалить вину на своего босса, Питер.

— Послушай, я и так сказал больше, чем следовало. Пожалуйста, не торопись с выводами. И перестань обращаться со мной, как с подозреваемым. Неужели я не заслужил хоть чуточку твоего доверия?

Она вспомнила, как сегодня в кабинете Экелса злилась, что начальство даже не утруждает себя сомнением. А с Питером ее связывало гораздо больше, чем с Экелсом.

— И когда ты собираешься это напечатать? — спросила Элли уже спокойнее.

— В дневном выпуске. В продаже появится через пару часов.

— Ладно, спасибо за предупреждение.

— Мы можем поговорить об этом позже?

— Хорошо. Я позвоню тебе, когда освобожусь. Но, возможно, это случится довольно поздно.

— Ты меня знаешь. Я сова. Хочешь, чтобы тебя на крыльце в три часа ночи ждал парень? Тогда тебе нужен я.

Роган начал анализировать ситуацию, как только Элли уселась на пассажирское сиденье. Он был резок:

— Саймон Найт — долбаный ублюдок.

— Настолько плох он не был.

— Смеешься, что ли? Ненавижу таких. Играет с копами своего, строит из себя ровню. Члена команды. А чуть не согласишься, начинает давить своим положением.

— Но, Джей Джей, мне послышалось, ты сказал, что согласен на все сто.

— Неужели ты думаешь, что мне идет сарказм, а? И что еще это за фигня насчет «Дэйтлайна»? Будто ты мартышка дрессированная. Или долбаная Хизер Миллз, рыдающая в передаче «Сегодня». Он что, думает, тебе было легко рассказывать по национальному телевидению всю эту хрень про своего отца? И вообще, все, что он может сказать, причем походя, что ты отлично выглядела?

Прежде никто, кроме брата, не понимал, что Элли появилась в СМИ не ради собственного удовольствия. Роган явно понимал.

— Что ж, рискуя снова нарваться на разговор об отношениях, хочу спросить: у нас все нормально?

— Да, полный порядок. Честно говоря, ты меня здорово выручила. Я чуть не вляпался.

Она засмеялась.

— Что? Ты думаешь, Экелс не поддержал бы нас, если бы мы забастовали и прекратили расследование?

— Нет, конечно! Ведь каждый раз, когда я думаю об Экелсе, мне в голову приходит только одно: пода, ержка. Там был момент, когда мне показалось, что ты клонишь в другую сторону. Я, кажется, начинаю тебя понимать. Похоже, ты все просчитала. Джейк Майерс слишком молод, чтобы убить других женщин, а вот Симански — нет. Ему же сейчас за сорок, так?

— Сорок шесть.

— Но ты ничего не сказала.

— Нам лучше самим поглядеть сначала, правда? Только нам с тобой.

— У тебя действительно есть сомнения насчет Джейка Майерса?

«Не просто сомнения», — пронеслось у нее в голове.

— Против моей воли, но, честно говоря, да. И я не буду так остро чувствовать свою вину, если окажется, что Симански — подходящая кандидатура для всех четырех убийств.

Позвонив в отдел делопроизводства и уточнив данные, Элли набрала номер. Судя по голосу, возраст у снявшего трубку мужчины был подходящим.

— Это аптека? — спросила она.

— Вы ошиблись номером, — ответил мужчина.

Элли извинилась и захлопнула крышку мобильника.

— Он дома, — сообщила она. — Подскочим?

— Ставлю двадцать баксов, что это пустышка. Либо Симански большой трепач, либо Родригес все это выдумал. Спорим?

Элли приняла пари без уверенности, хочет ли она его выиграть.

Глава 30

Даррелл Вашингтон щелкнул своей любимой зажигалкой в форме пули. Он провел пламенем взад-вперед по всей длине сигары «Оптимо», затем, чтобы как следует поджечь, покрутил в нем кончик. Эти сигары стоили дороже, чем «Суишер суит», зато курились бесконечно и обладали мягким вкусом, который почти не ощущался из-за крепкой травки.

Даррелл лежал на голом матрасе на полу, в гостиной своей матери, на одиннадцатом этаже дома № 6 жилого квартала Ла Гуардия. Еще раз щелкнув зажигалкой, он глубоко затянулся и задержал дыхание, а затем выпустил дым.

Его мать пришла бы в бешенство, увидев, что он снова курит дома. Разоралась бы опять, что из-за травки ее могут лишить муниципального жилья. Даррелла это не путало.

Кроме того, если она, вернувшись домой, чего и унюхает, Даррелл станет все отрицать. Ему мало что удавалось, но вот врал он мастерски. Всю жизнь он ухитрялся водить людей за нос.

Впрочем, скорее всего, мать ничего и не заметит. Она сегодня работает — ухаживает за какой-то богатой белой старухой, прикованной к инвалидному креслу. А в конце дня она обычно забирает из муниципальной школы и отводит домой его племянниц, хотя пройти там нужно всего-то три квартала. Но, насколько Даррелл мог судить, мать готова была в лепешку расшибиться, только чтобы малышки не пошли по той же кривой дорожке, что его сестрица.