Поцелуй черной вдовы (СИ)

Уилл поглядел на Соланж, как бы спрашивая, как быть, и лисица, поднырнув ему под руку, позволила застегнуть ей ошейник.

— Извини, — почему-то повинился Уилл, глядя лисице в глаза.

Та выглядела печальной.

— Хватит уже миловаться. Давай поводок! — нетерпеливо прикрикнул мужчина, выхватив из рук парня кожаный поводок.

Глава 37

Ужин с Соланж за разговором и вкусной едой прошел для Кайла удивительно хорошо. Он и не помнил, когда еще был так счастлив и умиротворен одновременно… Смотреть на девушку и не видеть в ответ колкого неприятия все еще ощущалось в новинку, и Кайл наслаждался каждой минутой проведенного вместе с ней времени.

Может быть, этот вихрастый поэт не такой уж невыносимый засранец, если оставил их наедине? Нужно сказать ему завтра спасибо.

— Сэр, мне помочь вам раздеться? — материализовался рядом с ним услужливый Катберт.

— Я сам, иди отдыхать, — кивнул Кайл. — Ты, наверное, валишься с ног!

— Я счастлив, сэр, что вы дома, и это придает мне дополнительных сил.

— И все-таки отдыхай. В последнее время я привык сам справляться с одеждой!

— Воля ваша, сэр, но сапоги я почистить возьму.

— Это пожалуйста.

Слуга подхватил сапоги и направился было к двери, но вдруг остановился, словно желая и не решаясь что-то сказать.

— Сэр?

Кайл как раз скинул дублет и теперь вопросительно посмотрел на слугу.

— Что-то еще, Катберт?

— Я… д-да, сэр… — Он обернулся с решительным видом, и его многочисленные морщины, казалось, оплыли, как воск, от сильнейшего переживания.

— Говори же, не бойся, — подбодрил его собеседник. — Что-то случилось?

— Д-да, сэр, случилось и очень давно, я же поклялся молчать, н-но… услышав сегодня, как вы рассказываете молодой мисс о своем появлении в доме, понял, что должен сказать… Неправильно это, что вы не знаете правды.

У Кайла, наверное, тоже вытянулось лицо, он почувствовал, как улыбка стекает с него, превращаясь в неподвижную маску. И сердце, кувыркнувшееся в груди, застопорило дыхание…

— Какую правду? — через силу выдохнул он.

— О вашем появлении в доме, сэр. — Старик стиснул в руках сапоги. — Это было вовсе не в Йоркшире, как говорили вам матушка и отец, и нашли вас отнюдь не в корзине, подброшенной на порог. — Он замолчал было, собираясь с мыслями и словами, и торопливо продолжил, по виду молодого хозяина догадавшись, что медлить с рассказом не стоит. — Я тогда был личным слугой вашего отца и хорошо помню, как посреди ночи как раз в этом доме раздался стук в дверь, да такой сильный, что мы с графом изрядно перепугались. Он был добрым католиком, но от испуга позволил себе скверное слово… И это был первый и единственный раз, когда он ругался. Клянусь, сэр. — Кайл нетерпеливо скрипнул зубами: сквернословие почившего графа интересовало его в данный момент в последнюю очередь. Катберт торопливо продолжил: — Так вот, кое-как натянув панталоны, мы спустились с ним в холл. Там, впущенная служанкой, уже стояла какая-то женщина в темном плаще, под ним у нее на руках угадывался крохотный сверток. Ребенок, как вскоре стало известно. «Граф Саутгемптон?» — осведомилась она. Хозяин ответил: мол, да, это он. А сам уже не рассерженный, коим спускался по лестнице, а скорее подобострастный. Я догадался, что он узнал эту женщину и отчего-то боялся ее. «Вам подарок, — продолжила незнакомка. — Примите его и позаботьтесь как о собственном сыне. Будет лучше, если никто не узнает о времени появления мальчика в вашем доме: завтра же утром отправляйтесь в свое имение за город, а, возвратившись… придумайте, как объяснить нежданное чудо, вас посетившее». С такими словами она откинула полу плаща и переложила на руки оторопевшей миледи крохотного младенца. После этого незнакомка вышла за дверь — и была такова. Могло показаться, что нам померещился призрак, но нет, в тишине ночи прогрохотала карета, а после все снова стихло. Вот так это все и случилось, сэр, — заключил старик свой рассказ.

Кайл всегда понимал, что с его появлением на пороге имения Саутгемптонов связана некая тайна, но о такой, конечно, не думал. Рассказ старого Катберта поразил его несказанно…

— Ты знаешь, кто была эта женщина? — спросил он слугу. — Может, отец называл ее имя?

— Никогда, сэр, ни единого раза. Будто и не было ее вовсе! Коли желаете, хоть на распятии поклянусь, но, видит Бог, я никогда этой женщины больше не видел, а хозяева, как и велено было, сразу же утром укатили в имение и оставались там до самого Рождества.

— До Рождества… — в задумчивости повторил Кайл. — Сколько ж мне было, когда ребенком отдали родителям?