Поцелуй черной вдовы (СИ)

— Пойдем, Уилл, не станем злить Бёрбеджа опозданием. — Соланж поднялась из-за стола, а Кайл так ничем и не отреагировал на ее последнюю фразу. Смотрел, слушал, впитывал ее всю, пропуская через себя, но совершенно не понимал, что происходит…

А что-то определенно происходило.

И он собирался выяснить что.

С этой целью он снова прибыл в театр на представление, отсидел его, мало вдумываясь в сюжет, все больше блуждал в собственных мыслях, а сразу после спросил у Шекспира, где именно они собираются провести этот вечер. Тот в первый момент как будто напрягся, чем лишь подтвердил опасения Кайла, а потом назвал «Кружку монаха». Кайл знал это место и, переодевшись, уже через час входил в двери шумной питейной… За одним из столов, в самом деле выпивали актеры, но не из «Глобуса» — Кайл прошелся по залу и, убедившись, что ни Соланж, ни Шекспира здесь нет, отправился по другим заведениям Саутворка. Тех было немало, но для того, кто одержим одной целью, время и расстояния не имеют значения.

Вскоре Кайл понял, что ни в каких кабаках Соланж с Шекспиром с приятелями не пили: Ричард, Кемп и остальные актеры из труппы «Глобуса» дебоширили в «Колоколе и короне». Кайл нарочно занял место неподалеку и наблюдал, не объявятся ли здесь те, кого он искал…

Не объявились.

Мало того, они уже были дома, когда он вернулся, и утром вели себя как ни в чем ни бывало. Разве что Соль стала бледнее обычного… И сегодня совсем на него не смотрела. Как и Уильям.

Чем эти двое занимаются вечерами? Может быть, на свидания ходят? Иначе зачем бы так дружно отводили глаза и бегали от него.

На этой мысли Кайл совершенно себя потерял: едва эти двое ушли, перекинулся прямо в столовой и разгромил стол с остатками завтрака. Перепуганный Катберт, вбежав внутрь, прижался к стене, глядя большими, выцветшими за годы глазами, как разъяренный медведь крушит посуду и мебель. Когда миновал первый приступ отчаяния, Кайл, как был, улегся посреди полного хаоса, им же устроенного, и пролежал целый час, ни разу не шелохнувшись.

Слуга, молча ретировавшийся прочь, вернулся позже, когда, шатаясь, как пьяный, хозяин брел в свою комнату.

— К вам приходили, сэр, — сказал он.

— Кто? — без всякого интереса откликнулся Кайл.

— Какой-то мужчина. На нищего был похож. Сказал, по важному делу!

— Нищий? — Кайл отвел волосы от лица. — И где он сейчас?

— Так ушел, сэр. Я сказал, кхм… что вы не принимаете в это время. — Слуга покосился на разгромленную столовую. — Мол, не здоровится вам.

Мужчина кивнул, признавая, что Катберт все сделал верно.

Но добавил:

— Если появится снова — проведи ко мне.

— Будет сделано, сэр.

В этот день Кайл не поехал в театр. Боялся, не сдержится, учинит опасную глупость… Например, вцепится Рутленду в глотку, когда тот снова пошутит насчет «еретичек с пышными волосами» или рыкнет, оскалив острые зубы, на Пемброка, возомнившего себя знатоком человеческих душ, а потому насмехавшегося над его интересом к молоденькому поэту. Мол, в этом есть нездоровое любопытство, кое сгубило не одну уже душу… Одумайтесь, граф!

Совет был хорош, пусть и не к месту, но Кайл решил им воспользоваться: засел дома, перебирая бумаги отца, в надежде вызнать хоть что-то о тайне собственного рождения. Так глубоко закопался в бумажные дебри счетов, бухгалтерских книг, заметок матери по хозяйству, что очнулся уже ближе к вечеру, когда хлопнула дверь.

Кто-то пришел.

Он поднял голову, различая шаги в коридоре, и в проеме открытой двери увидел Шекспира.

— Ты сегодня не приехал в театр, — произнес молодой человек как будто с укором.

Кайл хмыкнул.

— Вы потому вернулись так рано? Прошлые вечера вы не очень-то торопились сюда.

Уильям вспыхнул, даже уши его сделались красными.

— Ну это… ты сам понимаешь… — замялся он вдруг. Но, тут же переменившись, спросил с беспокойством: — А разве Соланж не с тобой?

— Со мной? — Кайл искренне удивился. — Это она от тебя не отходит, а я что, раздражающее препятствие… — И замолк, увидев, как вытянулось лицо собеседника. Он поднялся на ноги. — Так вы не вместе? — спросил в свою очередь. — Вы ж как нитка с иголкой…

Уильям похлопал по своей сумке.

— Я ходил в лавку за перьями, а Соланж собиралась вернуться домой… — И такой он сделался белый, такой дрожащий и перепуганный, что не схвати его Кайл за рубашку и не встряхни хорошенько, тот точно свалился бы на пол на подгибающихся ногах.

— Где, — пугающим тоном процедил он, — где вы с Соланж пропадали последние вечера? Признавайся мне, живо. И не лги, что с актерами по тавернам шатались, я знаю, что это не так.

Взгляд его, наверное, страшный, вперился в молодого поэта.

— Задушишь, — прохрипел тот. — Мавр ревнивый! Мы по театрам ходили… Соланж заработать хотела…

— По театрам? — Рука Кайла ослабила хватку, и Уилл глотнул воздуха полной грудью. Но его визави тут же напрягся: — Какого черта? — выругался в сердцах — Зачем ей деньги? Ну, говори.

— Соланж надумала подкупить кого-нибудь из людей Эссекса и выведать, где ее близкие. Думала, если предложит хорошую сумму, кто-нибудь да расскажет ей правду…