Поцелуй Иуды

Бози. Оскар, ты моя жизнь, как я могу одобрить то, что не укладывается в голове! Эта обреченность. Ты как будто желаешь собственного падения, хочешь его приблизить. Ты вообразил, что твоя слабость овеяна поэзией, что ты принимаешь назначенное судьбой…

Уайльд. Ну-ну?

Бози. И в восторге от этой идеи! А для меня в ней нет ничего притягательного. Она означает только одно: ты утратил волю к борьбе. (Их разделяют какие-то сантиметры. Росс застыл. Прислуга занята делом). В своих сочинениях ты любишь повторять: «судьба»! Боги низвергают человека в пропасть! Я хочу предостеречь тебя от ошибки. Есть жизнь и есть искусство, их не надо смешивать. Красивые идеи — это область литературы. В реальном мире им нет места. (Наклоняется к нему еще ближе, чтобы не слышала прислуга). Эти мальчики… которые будут говорить в суде, что ты укладывал их в постель… кто они такие? Жиголо. Шантажисты. Отбросы общества. Почему суд должен им поверить? Откуда такая уверенность, что ты проиграешь дело?

Уайльд. Повторяю: мне безразлично, чем это кончится. Каким бы ни был вердикт, моя репутация уничтожена.

Бози. Ну конечно, какая удобная позиция. Это заговор! Случилось непоправимое, и ты тут ни при чем. Как просто! Во всем виноваты англичане. Англичане с их единственным желанием — снять с тебя скальп…

Уайльд

(в отчаянии отходит). Ах, Бози, Бози…

Бози. Позволь тебе напомнить: если ты пойдешь ко дну, вместе с тобой ко дну пойду и я. Ты, кажется, забыл. Я, между прочим, тоже поэт. Но у меня несколько иной взгляд. Я не вижу в падении ничего романтического. (Уайльд поднимает на него глаза). Представь себе. Ты вспомни свои вчерашние ответы в суде. Сам лез на рожон, словно тебя кто под руку толкал. Играть трагическую роль! (Подходит к Уайльду). Давай, накачивайся вином. Проспиртуйся насквозь. Сиди тут и внушай себе, что твоя судьба решена. Так звезды сошлись! А я не такой. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты всегда сидишь сложа руки, предпочитая, чтобы за тебя действовали другие. Надоело. Ты мне надоел. Я иду к своему кузену. Потому что, в отличие от тебя, Оскар, я сдаваться не собираюсь.

Бози выходит. Уайльд всем этим совершенно раздавлен.

Моффат. Сэр, все готово.

Уайльд

. А-а…

Моффат. Ваш лобстер.

Уайльд. Отлично. (Сервированный стол кажется прекрасным видением, но Уайльд его как будто не видит).

Моффат. Мы вымочили его, для нежности, в масле. Добавили помидорчиков, чесночку, эстрагона, покрошили зеленый лучок, украсили петрушкой и цукатами, залили белым вином…

Уайльд. Да, спасибо.

Моффат. Посыпали кайенским перцем, обмазали в сметанке…

Уайльд. Хорошо. (Неподвижен). Через минуту я сяду. Робби, ты должен вознаградить их за труды, я настаиваю.

(Росс упрямо молчит). Робби… дай мне портмоне. Я жду. В конце концов это мои деньги.

Росс. Не дам.

Уайльд. Робби…

Росс. Я не имею права. На эти деньги тебе предстоит жить в изгнании. Я не могу допустить, чтобы ты их растранжирил по пустякам.

Прислуга замерла, почувствовав напряжение. Уайльд направляется к Россу.

Уайльд. Робби, я выписал чек, по которому ты должен был снять деньги.

Росс

. Я это сделал.

Уайльд. Где они?

Росс. Они предназначены для одной цели.

Уайльд. А вот это уже не твоя забота.

Росс. Ты слышал, что говорил Бози. Надо уметь защищать свои интересы. Оскар, ты рассчитывал на эту сумму. При всем моем уважении к этим людям, ты не можешь себе позволить сорить деньгами направо и налево.

Уайльд. Мое портмоне! Я знаю, что мне делать с моими деньгами! (Он стоит, слегка пошатываясь. Моффату не по себе).

Моффат. Сэр, с вашего позволения…

Уайльд. Простите, мистер Моффат, но это касается нас двоих. Робби, мои деньги!

Росс. Нет.