Поцелуй короля-демона

Ходил слух о кровосмешении, рассказывали, что Оморт противоестественно любит одну из сестер. Не ее! Нет, пусть будет так, что не ее!

Но Ридстром не мог отрицать то, что было так очевидно — Оморт хотел Сабину.

Задыхаясь между вдохами и выдохами, Ридстром горько усмехнулся, обезумев. Мой зал, мой дом… моя женщина! Все это неправильно, противоестественно. Он прохрипел:

— Это, должно быть, ужасно — знать, что демон будет претендовать на твое владение… знать, что она всегда предпочтет меня тебе.

Глаза Сабины расширились. Оморт обернулся. Со взмахом руки невидимая сила стала вгрызаться в тело Ридстрома, разрывая его на куски.

Глава 16

Ридстром понятия не имел, сколько времени провел без сознания. Он открыл глаза. Он на кровати в своей камере? Боль, которую он никогда прежде не испытывал, накрыла его, но только выше шеи — ниже ее он ничего чувствовал.

— Приведите Ведьму! — приказала Сабина кому-то невидимому. — Быстро!

Неизвестно насколько позже в камеру, еле передвигая ноги, вошла старуха с рулоном бинтов и болтающейся сумкой из мешковины. Она села подле него на кровать, достала из сумки сильно пахнущую травами густую мазь и стала смазывать его раны. Тьфу, этого он тоже не чувствовал.

Пока «Ведьма» работала, Ридстром наблюдал за Сабиной из-под полуопущенных век, поэтому она не заметила, что он очнулся.

— Сколько времени займет его восстановление? — требовательно спросила девушка.

— Два дня, — ответила старуха, — пока что ты не сможешь украсть его семя.

Сабина, казалось, не удивилась смелости женщины.

Еще одна девушка вошла внутрь.

— Замок гудит о том, что ты кричала на Оморта.

Она была черноволосой и в раздражении грызла ногти. Черты ее лица были немного похожи на черты Сабины. Ее родственница?

— Черт, Аби, ты что, хочешь кончить, как оракул? — Она перевела взгляд на постель. — О, твой демон! Неудивительно, что ты так взбесилась.

Сабина возобновила нервное хождение по камере.

— Дай нам противоядие, Ведьма! Я знаю, ты можешь сделать его.

— Я связана соглашением. — Женщина начала раскручивать бинты. — Если я его нарушу, то буду убита, и вам дадут новую смесь.

— Что тебе надо, чтобы ты дала его мне? — спросила Сабина, понизив голос до шепота.

— Один из тех, кто вступил в соглашение, должен освободить другого. Или умереть.

— Должен быть другой путь.

— Ты мечтательница, чародейка, — пробормотала женщина, — а мечты сбываются только во сне.

— Я плету интриги. А интриги имеют место в каждой минуте каждого дня.

Они обе уставились друг на друга. Что здесь происходит? Ридстром моргнул, и внезапно старуха предстала перед ним молодой черноволосой эльфийкой. Что за черт? Сабина, казалось, этого не заметила.

Хриплый звук вырвался из его горла, прерывая напряженный момент.

Сабина повернулась к нему, подошла к кровати.

— Не смотри вниз, демон.

Сабина во всей ее ярости предотвратила его смерть. Пока. Но разве она не понимала, что Оморт вернется, будет снова и снова нападать как трус, которым он и был?

Она легко прочла его мысли:

— Я буду охранять тебя. Это не случится снова.

Она нежно дотронулась до его лба, потом, нахмурившись, уставилась на свою руку. Затем отдернула ее, торопливо оглядывая вокруг, чтобы понять, не заметил ли кто-нибудь ее движения.

— Спи, демон.

Больше он не мог держать глаза открытыми.

«Не читай мои мысли, — подумал он, — не делай этого…»

— Не буду, — сказала она.

«Дай мне клятву!»

— У тебя она есть, — пробормотала она, — теперь спи, демон. И мечтай. Мечтай о том, в чем нуждаешься больше всего.

Его веки отяжелели. И он уснул, погрузившись в мечтания.

Со стула возле огня Ридстром пристально смотрел на свою жену в их кровати. Мерцающий свет играл бликами на ее лице, пока она мирно дремала. Их любимый сын спал тут же в маленькой кроватке.

Снаружи океанский шторм с яростью боролся со стенами замка, внутри же было тепло и уютно. Ридстром наблюдал за своей семьей, оберегал ее.

Никогда еще он не чувствовал себя так умиротворенно.

Малыш заплакал от голода, и Ридстром подошел к кроватке. Нежно качая его в колыбели рук, он поднес его к груди матери. Все еще не совсем проснувшаяся Сабина любовно обняла их сына и пробормотала имя Ридстрома.

Моя семья…

Его глаза резко распахнулись. Я нуждаюсь в этом больше всего на свете. И она — ключ ко всему этому.

В ту же секунду его пронзила резкая боль, тысячами мелких иголок вонзаясь в его тело с каждым вдохом. Его позвоночник исцелился. Как долго он приходил в себя?

Тут же в камеру вбежала Сабина. Она была одета в новое металлическое бюстье, глаза обведены темно-синим. Сколько же времени прошло?

— Я ненадолго. Я только зашла, чтобы проведать моего невероятно глупого демона.

Он видел, что она была на взводе, ласковая и мягкая Сабина куда-то ушла.

— Как долго я приходил в себя? — спросил он с усилием. Он лежал на кровати с кандалами на одной лодыжке и свободными руками, но еще не мог ими двигать.

— Один день. Твое тело быстро исцелилось. Твои позвоночник и шея уже восстановились, как и избитые легкие, раз ты можешь говорить.

Когда он осматривал бинты, обернутые вокруг его тела, она произнесла: