Поцелуй мамонта

— Хер его знает. Сами если выживем, так может завтра втихушку заглянем. Или сам съездь, Насос. Тебя никто толком не видел. Только не на газоне своём. А пешочком и переоденься… Говорю, завтра всё!

— Сёдня точно выживем, раз ты по дороге не помер. Крепкий котяра! — уверенно сказал Насос и подмигнул, — мы уже к Холмам подъезжаем. Кресты вижу, могилы… Там батя. Он не сдаст. Сам таков… только на пензию вышел. Староват и ручки стали дрожать… карманник из него никакой, не говоря уж про… щипач он был славный… Чё, не слышал, чёль? Ну, ты, шеф, даёшь! Перевяжет он тебя, приоденет, а завтра посмотрим… Ты легенду готовь, если сможешь… А нет, так батя мой тебе слепит… У него башка — у–у — у! А я — то точняк с утра тудысь двину. Глядишь, чего нарою. Золотишка, говоришь нет, ну? А я вот возьму, да втихушку и проверю. Если там, кнешна — а–а (свернули круто вбок) мусоров нет…

— Въезжаем, Кожан! Ну чё? Живой ещё?

Молчание. Стон есть. Слабый — слабый.

— Тут нас никакой антихрист не найдёт. Ни твой Чека, Может, бросишь нахер Чека. Чего тебе там? — начал базар Насос, вытягивая из кабины совсем одурелое и дрожащее, как при виде старухи с косой, тело шефа. — Батя! Вспомогни! Гости к тебе!

Вылез из хибары волосатее чёрта дед. На босу ногу обрезки валенок, с ружьём. На кладбищах щас тоже опасно.

Сильно покачнулось мнение Насоса об Кожане. Уж он, будь там, не растерялся бы ни на грамм. А с другой стороны, и хорошо, что стоял на стрёме! Жив Насос. И даже не изрешечён Насос дырочками от пуль. Не то чтобы дырочки, ни одной царапинки! Повезло, как в сказке.

***

В окнах ратьковского дома, что на Комиссарьей улице и во дворах его нахально загорался свет. Не было б зимы и стрельбы, много бы народу выперло с квартир. Чека, блин!

Не придумали ещё такого Антихриста, чтобы страшнее рабоче — крестьянского молота революции был.

CODA