Поцелуй меня первым

Он повел меня в другую сторону от «Теско экстра» переулком, по которому я ни разу не ходила. Мы прошли мимо паба, в окне которого виднелась афиша: «Сегодня выступает Клайв Стивенс!» Район стал ухоженнее, асфальт сменился брусчаткой, вместо новых домов из красного кирпича по обе стороны дороги стояли старые беленые дома. Джонти, не переставая, рассказывал об истории Ротерхита, вероятно, где-то вычитал. Через несколько минут мы вышли к реке. Я и подумать не могла, что она так близко: я знала только, где станция метро, «Теско экстра» и Альбион-стрит. Вдоль реки тянулась тропинка, с которой открывался вид на Тауэрский мост и небоскребы на другом берегу. Красиво.

Внизу действительно обнаружился пляж, куда вела небольшая и хлипкая на вид лестница. Пляж был маленький, усыпанный галькой, вокруг валялся прибитый волнами мусор, пластмассовые бутылки и так далее.

Я собиралась сфотографировать Джонти на фоне неба, но внезапно передумала: пляж вполне мог сойти за такой же, как в Сойнтуле. Там тоже были галечные пляжи. Если я сделаю снимок крупным планом, чтобы в кадр попали только берег и река, мне даже не придется обрабатывать фотографию в «Фотошопе».

Этот непредвиденный поворот событий меня обрадовал, но я ничем не выказала свое радостное волнение. Мы спустились по лестнице, присели на камни и развернули покупки. А ведь я впервые ужинаю с мужчиной наедине, подумала я и слегка забеспокоилась, о чем бы с ним поговорить. И совершенно напрасно: Джонти продолжал весело болтать о прошлом Ротерхит, пиратах и китобоях.

– Как представлю, что тут происходило, на этом самом пляже, – сказал он, – голова кругом идет.

Я ответила, что никогда не задумываюсь ни о чем подобном и не понимаю, чем его так привлекает история, в ответ на что Джонти вытаращил глаза от удивления:

– Разве тебе не интересно узнать про свое место в истории?

– Даже не знаю, – начала я, но вдруг вспомнила, как однажды Тесса напилась на одной домашней вечеринке, устроенной в квартире с видом на Темзу, и спустилась вниз к воде, изорвав платье и измазавшись грязью. Сейчас я смотрела на ряды пустых балконов на том берегу реки, гадая, на каком из них она могла стоять. Я представила себе, как, опершись на перила, Тесса раскинула руки в стороны, как в сцене из «Титаника», не обращая внимания на упрашивания друзей не дурить и вернуться в дом.

Джонти заговорил о своей учебе, вспоминая, как всей группой они ходили в Лондонский зоопарк, где каждый наблюдал за повадками понравившегося животного, а, вернувшись в студию, упражнялись в подражании животным до самого вечера. Джонти был обезьяной.

– Образ, конечно, избитый, но с моей-то внешностью выбирать не приходится, – пожаловался Джонти и рассказал, как перед походом в зоопарк по группе прошел слух, что одна «симпотная девчонка» будет «вживаться» в образ газели. Сразу четверо парней решили перевоплотиться во львов и весь вечер крались за ней по пятам.

История показалась мне забавной, и я решила пересказать ее Коннору, якобы со слов Леоноры, которая когда-то хотела стать актрисой.

– Ты хороший актер? – спросила я.

Джонти расхохотался.

– Да не очень. Кажется, лучше всего я играю самого себя, но этого маловато. Хотя меня пригласили сняться в рекламе страховой компании. Им нужен эдакий «недотепа». Как раз мой типаж. Так что жду не дождусь.

Я обратила его внимание на интересный парадокс: он будет сниматься в рекламе страховой компании, хотя сам не так давно ушел из страховой отрасли ради актерской карьеры.

– Вот уж о чем не задумывался, – ответил Джонти. – Ну ладно, тогда я лицемерная скотина.

Кажется, он не слишком этому огорчился.

– Ну а ты? Что ты там у себя делаешь целыми днями?

У меня заранее был готов ответ на этот вопрос, и я ответила, что пишу сценарий.

– Ничего себе! – воскликнул Джонти, глядя на меня во все глаза. – О чем?

– Это любовная драма, – ответила я.

Он вздохнул и улегся на гальку. Лежать ему, вероятно, было жестко.

– Не заводи со мной разговоры о любви. Я безнадежен. Стоит мне по уши влюбиться, как меня тут же записывают в маньяки. И еще я вечно западаю не на тех девчонок.

К тому времени я уже расправилась с чипсами, но Джонти все еще жевал кусок булки. По привычке он сооружал на каждом ломтике целую башню, положив по чуть-чуть всего, что у него с собой было: паштет, ветчину, оливки. Я старалась скрыть свое нетерпение, но, как только Джонти перестал жевать, тут же вытащила телефон, спросив разрешения его сфотографировать.

Он охотно согласился, уточнив: «А мне пришлешь?», и тут же принял непринужденную позу, опершись на локти. Однако, пока мы ели, он снял очки, поэтому я попросила его снова их надеть.

– Да уж, а то слишком заметно, что я с бодуна.

Пока он искал очки, я как бы между прочим убрала из виду остатки пикника, чтобы английская упаковка не попала в кадр, и сделала фотографию Джонти на фоне пляжа. Затем он предложил сфотографировать меня, и, чтобы не вызвать подозрений, я согласилась.