Поцелуй меня первым

Впрочем, я моментально его узнала. Было 13:17, я как раз читала заметку о подростке, которого до смерти зарубили кухонным ножом, когда дверь распахнулась, и на пороге появился Коннор. С ним был другой мужчина, постарше, тоже в костюме. Продолжая разговор, они пошли по улице. Коннор держал руки в карманах брюк. Его коллега вытащил сигарету и закурил.

Я не ожидала, что вид Коннора так на меня подействует. Я чуть не потеряла сознание, сердце бешено билось, ноги сделались как ватные – наверное, от того, что я вела себя не совсем честно. Похожее чувство возникало, когда я украдкой подсматривала за Майком из-за занавески. Пришлось напомнить себе, что Коннор не знает – и не может знать, – кто я.

Все еще не чуя ног, я пошла за ними, потихоньку нагоняя, пока не зашагала в десяти метрах позади. Пока что мне был виден только его затылок. Приглаженные, как будто мокрые волосы и выглядели совсем не так, как на фотографии. Время от времени Коннор поворачивался к своему спутнику в профиль, но с такого расстояния рассмотреть глаза не удавалось.

Интересно, кто это рядом с ним, подумала я; может, Колин, о котором он довольно часто писал, тот самый «хороший парень», педант и зануда, которого Коннор любил подначивать. Однако Коннор никогда не говорил, что Колин курит. Собеседник сказал что-то, и Коннор расхохотался чуть ли не до слез. Когда он, смеясь, повернулся, я заметила, что у глаз собирались морщинки.

Как ни странно, меня разобрала глухая досада: оказывается, Коннору весело с кем-то, кроме меня. Он как-то признавался, что общение со мной – «самый яркий момент» среди серых будней, так что, полагаю, я ожидала увидеть его более подавленным. Впрочем, стоило мне об этом подумать, как я тут же одернула себя за глупость: надо радоваться, что он получает удовольствие от работы и общения с коллегой.

Они прошли еще метров сто, свернули в узкий мощеный переулок и остановились перед входом в закусочную. Должно быть, там продавали отменные сандвичи: извилистая очередь к прилавку выстроилась от самого порога. Коннор с приятелем стали в ее хвост. Пока я раздумывала, что делать дальше, за ними заняла очередь какая-то женщина, и я встала за ней.

Хорошо, что я оказалась не в непосредственной близости от Коннора. Сердце у меня билось так громко, что его стук наверняка слышали все в очереди. В желудке возникло странное ощущение пустоты, но не такое, как бывает, когда хочется есть, хотя и сродни ему.

Кроме того, даже находясь через одного человека от Коннора, мне удалось расслышать, о чем он говорил с приятелем. Похоже, они обсуждали неудачную игру какого-то футболиста во время вчерашнего матча. «Вот недоумок! – с досадой проговорил Коннор. – Просто не верится, что он пропустил мяч». «И не говори – слепой бы словил», – согласился коллега.

До меня долетал цитрусовый запах, который, кажется, исходил от Коннора, и я могла рассмотреть, что у него на затылке залысина размером с шоколадную медальку. Между кромкой аккуратно подстриженных волос и воротничком виднелась полоска гладко выбритой шеи, до которой мне внезапно захотелось дотронуться. Я поглядела на его оттопыренные уши и подумала, что, если сделать шаг вперед, можно прошептать ему несколько слов, от которых волосы у него станут дыбом. Всего несколько слов из его писем. Он рассказывал, как подростком был без ума от какой-то популярной певицы и все еще покрывается мурашками, слыша название ее группы – «Т’пау». Или шепнуть, о чем он думал позавчера, во время разбирательства по делу ограбления магазина: о статье из «GQ» про полярника, которому, чтобы выжить, пришлось забивать и есть императорских пингвинов.

Разумеется, я не стала этого делать. Очередь потихоньку продвигалась внутрь закусочной, где в охлаждаемой витрине, под стеклом, лежали груды сандвичей. Интересно, какой сандвич закажет Коннор? Должно быть, с морепродуктами, подумала я, ведь в письмах он не раз завидовал тому, что в Сойнтуле полно свежей рыбы. Когда подошла его очередь, он заказал сандвич с крабами на белом хлебе. Я улыбнулась. Наверняка он купит и пакет чипсов с луком и сыром: когда мы в очередной раз подкалывали друг друга по разным пустякам, он признался, что «подсел» на эти чипсы и не может дня прожить без них.

Я напрочь забыла о том, что подошла моя очередь. Бойкий продавец за прилавком выжидающе смотрел на меня. От неожиданности я выпалила первое, что пришло мне в голову: пачку чипсов с луком и сыром.

– С вас пятьдесят пенсов, – произнес продавец.

Я спохватилась, что забыла взять деньги, но тут же вспомнила, что мелочь часто проваливалась в подкладку через дырки в карманах, и стала ощупывать низ куртки. Наткнувшись на многообещающие твердые кругляшки, я начала выуживать их на свет, и разорвала дырку в кармане еще немного, чтобы поудобней их захватить.

Я так увлеклась, что лишь краем уха расслышала, как продавец громко вздохнул и обратился к стоящему за мной покупателю. Через минуту или две я выудила пять монет. Когда я их пересчитала, оказалось, что там всего тридцать восемь пенсов.