Поцелуй негодяя

– Положа руку на сердце, ты производишь впечатление не вполне здорового человека. Так не принято поступать. Люди не подходят на улице с подобными просьбами. Ребенок – не шутка и не развлечение.

– Конечно, не шутка. Я прекрасно понимаю. Хотите, я сначала буду помогать вам по дому, а через некоторое время вы разрешите мне с ним гулять.

– Не знаю, Надя, это очень необычно.

– Разве необычно – это плохо? Зайдите сегодня вечером к нам домой и поговорите с моей мамой, хорошо? Ну, я прошу вас… пожалуйста. Скажете, странно в моем возрасте мечтать о ребенке? Что же мне делать, если я мечтаю? Не рожать же мне его сейчас на самом деле? А мне даже по ночам снится, будто я играю с ребеночком, а он пузыри пускает и смеется.

– Надя, ухаживать за ребенком – значит не только играть с ним.

– Я понимаю, честное слово! Но вот снится мне, как я играю, а не как попку ему вытираю. Я же не виновата – что снится, то и снится. А как вашего мальчика зовут?

– Надя, не нужно так напирать. Ты просто удержу не знаешь.

– Ой, извините. Ну, все равно – как его зовут?

– Шуриком его зовут.

– Шуриком? Правда?

– Конечно, правда. А что тебя удивляет?

– Смешное имя такое.

– Обыкновенное имя. Александр – ничего смешного.

– Александр – не смешно. А вот Шурик – очень. Сразу кинокомедии вспоминаются про Шурика.

– Ну и пусть вспоминаются, хорошие фильмы. Надя, не напирай так.

– Ой, ну можно я посмотрю? У него рожица тоже смешная.

– Обыкновенная младенческая рожица.

– Ой, а носик какой крошечный!

– Он весь еще крошечный.

Наденька низко нагнулась над коляской, почти засунув в нее голову, и изучала мирно спящего Шурика с истовостью лучших естествоиспытателей прошлого. Вдруг она выпрямилась с тихим сдавленным вскриком:

– Он улыбнулся! Честное слово, улыбнулся!

– Ну и что, он же не вчера родился. Он уже давно улыбается. И вообще, я видела какую-то программу по телевизору, в которой утверждалось, что дети улыбаются, еще не родившись на белый свет.

Мама Шурика обижалась всякий раз, когда Наденька выказывала удивление по поводу его успехов в освоении мира взрослых.

– Ему приснилось что-нибудь?

– Наверно. Надя, не напирай так.

– Извините.

Маленький Шурик возлежал в своей коляске на кружевной подушечке, как падишах, и млел во сне. Его довольная мордашка часто вызывала умильные восклицания случайных знакомых и просто прохожих людей. Если он вдруг улыбался, взрослые в свою очередь расплывались в бессмысленных счастливых улыбках, словно повинуясь команде свыше. Младенческая магия казалась матери естественной и объяснимой, но воздействие ее на странную девочку вызывало вопросы. Казалось, она тянется к чужому ребенку, как к спасению от неведомой опасности, и тем самым Наденька пугала мать Шурика. Та решила от нее отделаться поскорей:

– Ладно, Надя, ты напиши свой адрес, я зайду и посмотрим, что можно сделать.

Оказалось, девчонке нечем и не на чем написать адрес, поэтому она раз двадцать повторила его устно, принуждая женщину запомнить информацию навсегда. Преподав свой урок, школьница никуда не ушла, а проболтала с женщиной до самого конца младенческого моциона и проводила ее до дома. Оттуда она бежала домой вприпрыжку и напевала глупые песенки, привлекая недоброжелательное внимание прохожих. Они предпочитали индустриальные шумы города живому человеческому голосу, хоть и не имеющему певческих навыков.

Дома Наденька прямо от дверей напала на мать с требованием разрешить ей ухаживать за чужим ребенком.

– Что тебе в голову взбрело? – удивилась мать. – У тети Люси есть маленький – хочешь, помогай ей.

– Нет, мне этот понравился!

– Чем же он тебе так понравился? Посмотри на Люсиного – он точно такой же.

– Нет, не такой же, не такой же!

– Да с чего ты взяла? Говорю тебе – посмотри сама и убедись. Оба – совершенно одинаковые засранцы.

– Нет, этот не засранец!

– Ну конечно! Ходит на унитаз и воду за собой спускает. Милая моя, ты хоть представляешь себе, каково за ребенком-то смотреть? Ответственность какая? Он ведь ничего не понимает и ни в чем не может быть виноват, а вот ты должна будешь все предусмотреть и не сможешь смотреть телик, пока он дрыхнет. Во сне он может неправильно повернуться. Если будет ворочаться и засунет голову под подушку – вообще может задохнуться.

– Я не буду смотреть телик, я буду все время смотреть на него. Он такой смешной! У него такая маленькая рожица.

– Небось, похож на старого китайца.

– Нет, он уже подрос! Он теперь не морщинистый, прямо куколка!

– Вот уж про куколку забудь! Не вздумай поиграть с ним на досуге… Послушай, что значит – уже подрос? Ты давно его высматривала?

– Ну… Почему давно? Ему еще шести месяцев нет.

– Шесть месяцев? Зачем он тебе понадобился? Почему ты хочешь нянчиться именно с ним? Что происходит?

– Мать, ну ничего не происходит. Ты что подумала – я его тайно родила и отдала на воспитание?

– Не мели ерунду! Отвечай: зачем тебе понадобился именно этот ребенок?

– Ма, ну разве не естественно для девушки тянуться к хорошенькому младенчику? Может, во мне материнский инстинкт разбушевался.