Поцелуй перед смертью

— Это хорошо, что они не подействовали, — сказал он с улыбкой. — В самом деле, здорово.

Она уставилась на него непонимающе:

— В самом деле?

— Ну да. Когда я позвонил тебе вчера, я хотел тебя отговорить, но ты их уже приняла. — Ну же, думал он, давай, колись. Очисть свою совесть. Угрызения, должно быть, уже замучили тебя.

Её голос дрожал, когда она заговорила:

— Да? Но почему… отчего ты передумал?

— Не знаю. Подумал ещё раз. Наверно, мне также не терпится расписаться, как и тебе. — Он посмотрел на свою сигарету. — И кроме того, я так полагаю, это же нехорошо, грех. — Когда он снова на неё взглянул, её лицо было залито краской смущения, глаза блестели.

— Ты серьезно? — спросила она, задыхаясь от волнения. — Теперь ты рад?

— Само собой. Я даже не стал бы говорить, если б…

— Слава Богу!

— А что такое, Дорри?

— Пожалуйста, не сердись. Я — я их не принимала. — Он сделал удивлённое лицо. Слова её полились сплошным потоком: — Ты сказал, что найдёшь ночную работу, и я поняла, что мы справимся, с любыми трудностями справимся, и я в это поверила, я так сильно в это поверила. Я знала, что я права. — Она помедлила. — Ты ведь не сердишься, нет? — спросила она умоляюще. — Ты меня понимаешь?

— Конечно, Малышка. Я совсем не сержусь. Я же сказал тебе, что это очень хорошо, что они не подействовали.

Её губы дрогнули в улыбке облегчения.

— Я ощущала себя преступником, когда солгала тебе. Думала, никогда не смогу тебе сказать. Я — я просто не верю!

Он достал из нагрудного кармашка аккуратно сложенный носовой платок и вытер им выступившие у неё на глазах слёзы.

— Дорри, а что ты сделала с пилюлями?

— Выбросила. — Она стыдливо улыбнулась.

— Куда? — спросил он небрежно, убирая платок в кармашек.

— В сортир.

То, что он и хотел услышать. Не возникнет хотя бы вопросов, почему она выбрала такой непрезентабельный способ ухода из жизни, перед тем уже потрудившись раздобыть себе яд. Он бросил окурок себе под ноги и растоптал его.

Дороти, затянувшись последний раз, проделала со своей сигаретой то же самое.

— Блеск! — воскликнула она. — Всё просто блеск. Отлично.

Он обнял её обеими руками и мягко поцеловал в губы.

— Отлично, — согласился он.

Он глянул под ноги, на валяющиеся окурки: один был выпачкан в помаде. Он подобрал другой. Разодрав гильзу ногтем большого пальца, позволил развеяться остаткам табака, затем скатал бумагу в крошечный комочек и швырнул его за парапет.

— Так мы обычно делали в армии, — пояснил он.

— Без десяти час, — сказала она, посмотрев на свои часы.

— У тебя спешат, — возразил он, сверившись со своими. — У нас ещё пятнадцать минут. — Он взял её под руку, и, повернувшись, они неторопливо побрели прочь от парапета на краю крыши.

— Ты уже разговаривал со своей домовладелицей?

— Ч-что?.. Да, да. Всё обговорено. — Они миновали надстройку лифтовых механизмов. — В понедельник перевезём твои вещи из общаги.

Дороти усмехнулась: — Уж они удивятся, девчонки в общежитии. — Они начали огибать бортик вокруг вентшахты. — Как ты думаешь, твоя домовладелица даст нам дополнительно несколько встроенных шкафов?

— Думаю, да.

— Кое-что я могу оставить в хранилище на чердаке общежития, зимние вещи. Так что будет не много.

Они приблизились к южной стороне вентшахты. Он повернулся к парапету спиной, положив руки на его край, подпрыгнул вверх и уселся на парапетный камень, уперевшись каблуками в кирпичную кладку.

— Что ты делаешь, — сказала Дороти испуганно.

— А что? — удивился он, рассматривая белый гребень парапета. — Тут целый фут ширины. Ты же сидишь на скамейке в фут шириной и не падаешь с неё. — Он похлопал камень слева от себя. — Давай.

— Нет, — сказала она.

— Эх ты, зайчишка.

Она провела руками сзади по своей юбке. — Костюм…

Он достал свой носовой платок, встряхнув, развернул его и накрыл им участок камня рядом с собой. — Сэр Уолтер Рэли,[9] — так прокомментировал он свои действия.

Она колебалась какую-то секунду, затем подала ему свою сумочку. Повернувшись к парапету спиной, ухватилась за его гребень по обе стороны от платка и уселась на него. Он помогал ей. — Вот так, — сказал он, обняв её за талию. Она медленно повернула голову, пытаясь посмотреть себе через плечо. — Не смотри вниз, — предупредил он. — Голова может закружиться.

Сумочку он положил справа от себя, и так они сидели в молчании несколько секунд, она — всё ещё вцепившись руками в передний край парапетного камня. Два голубя появились из-за лестничного тамбура и, прогуливаясь неподалёку, настороженно посматривали на них, едва слышно постукивали коготками по гудрону крыши.

— Как ты сообщишь матери — позвонишь или напишешь? — поинтересовалась Дороти.

— Не знаю.

— Я думаю, что Эллен и отцу я напишу в письмах. По телефону просто невозможно сказать.