Поцелуй Первым | Король Столицы

— Ну, а может Вася попросил вас это сказать, — разворачиваюсь я и мы теперь направляемся обратно.

— Когда я в самом начале настаивал, чтобы у вас была достойная охрана, Кулак забраковал ход. Он жалеет об этом. Любой бы мужчина жалел.

Еще один!

Апатия меня раздавливает, будто пяткой на меня все разом наступили.

Да знаю я, знаю! Открыл стройку не просто из-за каприза. Но все равно специально не подождал моего пробуждения — так как знал: я против буду. Теперь-то выглядит, что он поступил самым благородным способом ради моей драгоценной персоны. Манипулятор!

Все их намерения оправдать и выставить беса в лучшем свете бесполезны. Неважно, что я думаю.

После того, что я прокричала… Я оскорбила его. Такое Кулак не простит.

Я подло напомнила ему, что он тоже детдомовец. Будто это что-то постыдное.

Сожаление гармошкой в груди собирается, но разойтись обратно не сумеет. Только собирается и собирается, и когда-то лопнет от давления.

А пока мне слушать этот пронзительный звук изнутри — как ноты все одновременно нажали, и теперь другого ничего не различить. Ждешь, когда же наконец мучительный звук закончится, и ноты разожмутся, но я не заслуживаю облегчения на самом деле.

Наговорила мерзких гадостей. И лживых. Потому что люблю его и нужен он мне больше всего на свете. Но быть с ним так не могу. Не хотела тогда слышать его злые угрозы. Хотела, чтобы он точно ушел.

Напоив Ваню чаем и любимой «Фантой», выясняю подробности. Стараюсь голову в холоде держать.

Он считал, что автор записок — кто-то из полицейских или сам Петренко. Старался следить за ними, но даже доехать до соседнего поселка не смог — они ведь там все живут. Поэтому он заранее готовил место, куда он кого-то из них заманит.

Ознобом меня прошибает не только от того, что Ваня расправляться с кем-то собирался. Но и потому что, получается, за ним плотно следил мой вредитель. Сам подросток считает, что среди… распространителей наркоты пошли слухи о том, что Ваня ищет и собирает определенные смеси.

Он убеждает меня, что больше не работает с наркотиками и сам никогда не касался.

Я верю ему, так как чувствую правду.

Но есть кое-что еще… Иногда козленочек останавливается и вроде бы внезапно задумывается. Не буду давить на него сейчас, но есть что-то в произошедшем возле лаборатории, что я не могу до конца уловить.

Перед отъездом Марата, я рассказала тому в подробностях произошедшее в подвале. Самой примечательной деталью остается то, что псих рассчитывал на мое выживание. Ведь он призвал меня прочитать записку потом.

Про прикосновение к моему нижнему белью я промолчала.

Расспросы про обвинение Вани вызвали у Марата заметный дискомфорт. Ответил, что мало о деле знает.

С обсуждением ужаса с козленочком я решила повременить, пока сам не скажет что-нибудь. Скорее всего, ему придется рассказывать все правозащитнику, и не хотелось бы ребенка лишний раз травмировать.

Он сам затрагивает тему прямо перед сном.

— Это я виноват во всем. Я!

— Ты что такое говоришь? — бросаюсь к нему из другого конца комнаты. — Ты ни в чем не виноват. Ответственность полностью на психе.

— Я думал, он умрет, — вдруг шепотом частит.

— Кто?..

— Кулак.

— П-почему? — не справляюсь с эмоциями и не могу изумления скрыть.

— Когда в больнице. Он меня привел. Типа… к тебе. Посмотреть. Умрет он, я думал. Умрет.

— Но почему?!

— Потому что умрет. Как нежилец такой. Я и пошел бы в тюрягу, — вдруг вскидывает на меня глаза. — Он сказал, что в тюряге я не выживу, но сам он как нежилец был и стоял там. Сказал, что не посадит меня.

Поглаживаю его по руке успокаивающе, хотя это меня больше надо баюкать, чем подростка. Он смотрит прямо перед собой, вытянувшись и замерев.

— Он… не специально это все, — говорю я медленно. Ну все, премию Мать Года в студию. Что я несу? Как можно «случайно» дело уголовное на ребенка завести!

— Че не специально? — рассматривает меня Ваня. — Он себя мега крутым считает, — закатывает глаза козленочек.

А потом шепчет:

— Но как нежилец стоял там. И сам ментов ненавидит. Но мне пофиг, вообще пофиг на этот трешак от него. Психованный мажор, — бормочет козленочек, и уголок одеяла не из того отверстия пододеяльника порывисто высовывает. Забираю ткань из холодных пальцев, и некоторое время смотрю на его лохматый затылок, так как Ваня от меня отвернулся.

Ночью принимаю решение уехать из Васильков в столицу. Небезопасно для Вани слишком, если псих-вредитель и за ним следил.

Но сначала нужно придумать, как избавиться от навязанной охраны.

Глава 35 КУЛАК

Напор мощный. Смотрю, как пар заваливается на одну сторону, видно справа сквозит откуда-то.

Потом на руку свою гляжу, а там — смеситель и часть крана.

Там, в пятерне.

А не над умывальником.

Ненавижу эту хату уже. На хрена тогда купил, не помню. Чтобы повыше и побольше, а трехметровые окна за городом следят со всех сторон. Пять лет тому назад ткнул пальцем в квадратики проекта, лежащего на столе, а сейчас — не знаю за каким ладом мне столько белых поверхностей понадобилось.

И пять спален.

Кидаю сломанный смеситель в рукомойник, и иду воду в квартире перекрывать.