Поцелуй со вкусом крови

Рафаэль сорвал с цветка, что стоял в вазе у зеркала, лепесток. Я не могла видеть в отражении вампира, а потому лепесток проплыл по воздуху, будто подхваченный ветром.

— Раздражающая слуга, — шепнул Рафаэль, и провел лепестком по моей руке.

Я следила за ним и представляла, будто могу видеть отражение Рафаэля, а не крошечный намек на него.

— Упрямая колдунья, — лепесток двинулся по предплечью. – Горделивая, но справедливая.

Внутри меня все дрожало. Горечь, скорбь и отвращение к себе все еще сажей оседали на сердце, но оно вдруг забилось чаще, стряхивая с себя черную пыль.

— Смелая союзница, — голос Рафаэля переместился от одного уха к другому. Он обжигал мочку уха и гнал по шее мурашки.

Лепесток уже двигался по плечу, едва задевая легкую ткань бежевой блузки, а затем защекотал открытую шею. Я отклонила голову, и губы Рафаэля коснулись кончика уха.

— Притворная любовь с глазами цвета неба и волосами – как закатное солнце. Болезненное напоминание о том, что я утратил и больше никогда не обрету.

Рука Рафаэля легла на мое горло и мягко сжала его. Будто он боролся с желанием придушить меня – между страстью и ненавистью. Между зависимостью и свободой.

Я закрыла глаза и послушно расслабилась.

— Убей меня, — попросила я. – Убей меня, когда все кончится. Знаю, мы оба этого хотим.

Рука на моей шее чуть расслабилась. Рафаэль прижался лбом к моему виску:

— Ты понятия не имеешь, чего я хочу.

— Но ты же понимаешь, что я все равно стану отступницей. Я уже отступница, и скоро об этом узнают.

— Тебя пощадят, как спасительницу Артери.

— А если нет? – я высвободилась из рук Рафаэля и повернулась к нему. – Смерть лучше усмирения. И я ее заслужила после того, что сделала.

— Я так не считаю. И я не позволю никому причинить тебе вред. Я твой господин. И только я буду решать, как тебя награждать и как наказывать.

Мне стало жарко. Из-под ребер поднялось быстро растекающееся по телу тепло. Чтобы не думать об этом, я обратила все в жестокую шутку:

— Господин забыл, что закон для всех един? Спасительница или обычная слуга – я все еще подчиняюсь королю, кругу луны и его рыцарям. К тому же…

Я замялась, споткнувшись о пугающую мысль. Рафаэль жестко схватил меня за подбородок и приказал:

— Говори.

— К тому же я не знаю, зачем мне жить. Никогда не знала.

Слова резали душу, как тысячи ядовитых ножей.

— Я мечтала однажды вернуться домой, но дома у меня больше нет. Я хотела быть полезной, и это сделало меня отступницей. Может, я и помогу остановить Валанте, но что потом? Я не знаю, ради чего… Ради кого жить. Все, кого я любила, отвернулись от меня или скоро сделают это.

Горло до боли свело от сдерживаемых слез. Когда я сказала правду вслух, стало в десятки раз больнее, чем когда я носила ее в глубине души.

— Ты такая глупая, — фыркнул Рафаэль. – Ты только начала жить и ничего не знаешь. Тебе не нужно цепляться за кого-то, искать какой-то смысл… Живи. Просто живи!

Он говорил так горячо и отчаянно, будто я сейчас стояла на краю скалы и собиралась прыгать.

— Я не самоубийца, Рафаэль, — слабая улыбка скользнула по губам. – Но если после королевского бала меня ждет смерть и забвение – пусть так оно и будет.

Я поднялась. Рафаэль был так близко ко мне и не собирался отходить, что мы чуть не стукнулись лбами… или губами. Может быть, в глубине души я хотела этого, но задушила желание остаться.

— Уверена, что быть одной сейчас лучшая идея?

— Я уже давно никогда не одна, — обернувшись, я грустно улыбнулась и показательно щелкнула себя по лбу. – Спасибо, что спас меня от расспросов слуг, и прости, что убила твою кормилицу.

— Кстати, — он неловко кашлянул, — где… где ее тело?

Грудь снова пронзило болью. Ком в горле стал грубее, а дыхание – рваным и тяжелым.

— Его никогда не найдут, — только и смогла выдавить я вместе с ужасной, невыносимо болезненной улыбкой.

Глава 25. Модный салон

«Порой мне кажется, что балы изобрели портные. Вы видели, сколько людей в салонах накануне празднований?»

Из письма благородной особы

Всю следующую неделю я выходила из своей комнаты только для того, чтобы явиться к Валанте. С переводом книги было покончено, и, как я и думала, Валанте попросил меня нанести опорные звенья заклинания на его меч. Он по-прежнему не пояснял, для чего это нужно, а я притворялась послушной дурочкой.

В Розе Гаратиса тоже приходилось притворяться, будто я не знаю, куда делась Сари. Поползли слухи. Кто-то был уверен, что Сариэль сбежала, кто-то думал, что она ушла в город и скоро вернется. Кто-то утверждал, что слышал, как мы с ней поссорились из-за Рафаэля. О ее пропаже шептались каждый день, но голоса смолкали, стоило поблизости появиться Найваре.

Она осунулась всего за неделю. Заметно похудела, под глазами появились густые тени. Волосы стали тусклыми, а взгляд пустым.

Я не могла смотреть на Найвару, потому что замечала в ней то, на что раньше редко обращала внимание, — схожесть со старшей сестрой. И каждая встреча с Найварой приносила невыносимую почти физическую боль.