Поцелуй василиска

— Нет! — выкрикнула я, резко обернувшись и гневно глядя в покрытое красными пятнами лицо короля. Он пожевал губами, глядя на меня оценивающе и сально, покачал головой.

— Подумайте, Ваше Сиятельство, — сухо произнес Максимилиан. — Я дам вам время.

— Нет, — повторила я, но уже тише. Замотала головой, зажмурилась, прогоняя злые мысли, сдерживая слезы и рвущееся из груди отчаянные плач. Король шагнул ко мне, я отступила, уперлась руками в стол, зашарила по нему, нащупала пресс- папье. Максимилиан покосился на него, и попытки приблизиться не сделал, вместо этого повторил:

— Подумайте, Мэрион. Хорошенько подумайте. И не цепляйтесь так за Дитера, он этого не достоин.

— Мне лучше знать, Ваше Величество, — ответила я, тяжело дыша, и без страха глядя в породистое лицо. — Я его жена…

— Седьмая жена, смею заметить.

— Может, я полюбила его тоже за семерых?

— Что странно, учитывая условия для снятия проклятия.

— Что же странного? — растерянно спросила я, а король нехорошо усмехнулся и процитировал:

— «Проклятие снимет наследница знатного, но обедневшего рода, которая полюбит василиска всем сердцем», — он покачал головой, поправил инкрустированную драгоценными камнями корону. — Оно не снято, дорогая.

— Проклятие не снято? — повторила я, и застыла, все еще держась за пресс-папье.

— Откуда вы знаете?

— Мы проверили сразу же, — охотно пояснил король. — Стража предприняла все меры предосторожности и сняла с Дитера очки. Подопытными выступили тюремные крысы.

— И? — я затаила дыхание.

— И все крысы окаменели. Все без исключения!

— Этого не может быть, — пролепетала я, уже чувствуя, как в груди разливается боль. Я прижала ладонь к корсету, стало трудно дышать. Максимилиан смотрел с сочувствием, на губах все еще играла улыбка.

— Вы не любите его, прекрасная роза, — донесся до меня его голос, точно издалека.

— Возможно, думали, что любите. Но это был самообман, иллюзия. Так стоит ли цепляться за иллюзию? Забудьте, Мэрион, станьте моей, и я дам вам то, чего вы не получите рядом с государственным преступником. Все будет вашим: положение, драгоценности, даже новый муж, куда лучше нынешнего!

— Нет! — выдохнула я и замотала головой так, что локоны снова рассыпались по плечам. — Я не могу… Дитер! Мне нужно увидеть его… поговорить с ним! Я должна!

Максимилиан глубоко вздохнул и завел глаза.

— Ну что ж, упрямая птичка. Если так желаете, я дам возможность увидеться с мужем. Возможно, тогда вы все поймете сами.

— Час! — оживилась я. — Хотя бы час, прошу!

— Полчаса! — безапелляционно оборвал меня король и хлопнул по кнопке звонка. Дверь открылась, в кабинет заглянул стражник. Максимилиан махнул рукой и велел:

— Капитан, отведите герцогиню фон Мейердорф в тюремное подземелье! Да не арестована, болван! — прикрикнул он, видя, как оживленно стражник вытаскивает из кобуры пистолет. — Всего лишь повидаться с Его Сиятельством. За ее безопасность отвечаешь головой!

Королевская темница оказалась мрачной башней с острыми зубцами и железными воротами, с узкими проемами бойниц. Мы шли довольно долго сквозь темные коридоры, по выщербленным ступеням. Чем ниже спускались, тем уже становились каменные лабиринты, светильники горели едва-едва, и в неверном свете по стенам прыгали наши тени, живые и причудливые, точно привидения погибших здесь узников. Пару раз мы напугали крыс, которые при виде нас прыснули из-под ног и зашуршали когтистыми лапками по камню. Я стиснула зубы, подавляя рвущийся крик, и стала ступать осторожнее, приподнимая подол платья, чтобы ненароком не наступить на мерзких животных.

Нас пропустили через обитые железом двери, и я с замиранием сердца шагнула в полутемный коридор, по бокам которого тянулись решетки. Где-то капала вода, издалека доносились стоны, пахло прелой соломой, нечистым телом и кровью.

— Где мой муж, Дитер фон Мейердорф? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

— Пожалуйте, сюда, Ваше Сиятельство, не споткнитесь, — стражник поднял повыше керосиновую лампу и повел дальше по коридору. Я с беспокойством поглядывала по сторонам, боясь увидеть дыбу или дорожки крови, текущие из-под решеток, но полумрак скрадывал очертания предметов, и я видела только дрожащие тени.

— Не волнуйтесь, Ваше Сиятельство, — словно читая мои мысли, продолжил стражник, — камера пыток дальше, а у палача… то есть, знамо дело, господина дознавателя, не бледнейте так, сейчас обеденный перерыв.

Он говорил об этом так буднично, словно речь шла о каком-нибудь менеджере среднего звена или о государственном служащем. Впрочем, палач и есть человек на службе у короля, даже должность носит звучную — «дознаватель»!

— А Дитера… — мой голос дрогнул, и я поправилась, — то есть, Его Сиятельство герцога уже допрашивали?