Поцелуй вечности

Он через ноги натянул на себя мешок. Получилось что-то вроде короткой обтягивающей мини-юбки с надписью «ГОТОВЫЕ ПРОДУКТЫ». Он почувствовал, что смешон. И рассмеялся.

— Что смешного? — спросила она.

— Я не часто чувствую себя смешным, — объяснил Майлз. — Обычно я страшен.

— С виду не слишком, — сказала она.

Он обдумал ее слова. Пожалуй, верно, если не знать, кто он такой. Внешне — обычный паренек лет восемнадцати. Высокий, тощий, похож на слабака из старого комикса, который он так любил в детстве.

— Как тебя зовут? — спросила девочка.

— Майлз.

— Майлз, — повторила она. — А я Пенни.

— Пенни, — задумчиво произнес он. — У меня когда-то была подружка по имени Пенни. Очень давно. Она носила очки, очень похожие на твои.

Майлз не вспоминал о ней с 1956 года. В ту ночь, когда его превратили, он как раз собирался на свидание с Пенни. Она так и не дождалась его.

— Ты хорошо лазишь? — спросила Пенни.

— Что?

— Хорошо лазишь?

— Да, — ответил он. — Лучше всех.

— Не мог бы ты получше закрепить мою свинью?

Он уставился на девочку, не поняв ни слова. Она показала вверх, на фонарь, и Майлз поднял глаза. На фонаре, старательно привязанная к изгибу столба, висела керамическая свинья с крыльями.

Майлз взлетел по столбу, проверил и закрепил узел.

— Все в порядке, — заверил он.

— Ты не подвинешь ее немножко вправо? Я хочу, чтобы она качалась, — попросила Пенни.

Он подвинул и спустился на землю.

— Я видела тебя вчера ночью, — сказала Пенни. — Ты в парке на заправку подрабатываешь?

— Что? — не понял Майлз.

— Ну, ты наркоман? Сегодня в газетах писали, что в парке нашли старика. Считают, его убил наркоман, которому не хватало на дозу.

— Нет, я не наркоман, — ответил Майлз. Но, стоя в круге света от фонаря, под качающейся керамической свиньей, прикрытый лишь матерчатым мешком, он почувствовал, что хочет сказать Пенни правду. Еще никогда ему так не хотелось раскрыться. И он сказал: — Я вампир.

Пенни рассмеялась.

— Я тоже когда-то была вампиром, — сказала она. — В седьмом классе. — Она опять рассмеялась. — Мама ужасно злилась, потому что я ела только мясо по-татарски или с кровью.

— А теперь ты кто? — спросил Майлз.

— Уличная художница, — сказала она. — Это даже круче.

Дальше они оба не знали, о чем говорить.

— Ну, — начала Пенни, — я пригласила бы тебя в закусочную «Двадцать четыре часа», но без башмаков и рубашки тебя не обслужат.

— Верно, — согласился Майлз. — Да и все равно мне надо идти.

— Зайдем в другой раз? — спросила Пенни.

— Конечно, — ответил Майлз.

— Как насчет четверга? — поинтересовалась Пенни.

— Нормально, — обрадовался Майлз. — Буду ждать тебя там. Когда?

— В полночь?

— Хорошо, — сказал Майлз и пошел прочь от нее. Превратится, когда отойдет подальше. Может, за углом.

Он был взволнован предстоящим свиданием — с момента последнего прошло без малого пятьдесят лет.

Потом Майлз вспомнил, что в его время парни всегда провожали девушек до дому. Он остановился, развернулся и окликнул Пенни, которая уже удалилась на полквартала.

— Пенни! — позвал он. Подпрыгнул в воздух и опустился рядом с ней. — Тебе не стоит возвращаться одной так поздно. Кругом опасный народ.

Он не сказал, что сам принадлежит к опасному народу, которого следует опасаться, но она, должно быть, что-то заподозрила из-за его прыжка. Прежде они болтали без умолку, а теперь шли молча.

Пенни показывала дорогу и иногда поглядывала на него, а Майлз смотрел прямо перед собой и старался не вспоминать, что на нем полотняный мешок. Когда подошли к ее дому, она заговорила:

— Я не собираюсь приглашать тебя на участок. Тебе придется остаться на улице.

— Справедливо, — сказал он.

— И я больше не хочу тебя видеть, — добавила она.

— Нормально.

— Если увижу, воткну кол тебе в сердце, — сказала она.

— На самом деле это не работает, — заметил Майлз, — но я тебя понял.

— Если ты еще хоть раз окажешься рядом, я всем скажу, кто ты.

Он почуял ее страх, когда она повернулась и побежала по дорожке к дому. Слышал, как она возится с ключами у входной двери. Майлз постоял еще минуту, убедился, что она благополучно вошла, и, освободившись от тела, полетел домой.

На следующую ночь Майлз отправился поесть в район к югу от своего логова. Там, в переулке на окраине, ютилось много бездомных. Они были невкусные, но сытные. Добравшись до места, он сбросил скорость, чтобы не привлекать внимания. Прогулялся по Мейн-стрит до Мэпл, затем по Индепенденс и через торговые кварталы Меткалф — по привычке проверял наличие других вампиров. С большинством из них он плохо ладил и старался избегать встреч. В ту ночь, когда он проходил но Гудвиллю, что-то привлекло его внимание. В витрине среди ожерелий, булавок и шарфов лежала пара очков с узкими стеклами «кошачий глаз», какие носили обе Пенни. Он остановился и задумался об этой новой Пенни. Был четверг, и Майлз гадал, пойдет ли она в ту закусочную, после того как прогнала его. И часто ли она там бывает. Потом он нырнул в переулок и покормился.