Читаем Поваренная книга холостяка, или Контроль реальности полностью

Но к счастью, стояние у плиты меня особо не напрягает, мне нравится контролировать процесс приготовления еды. Я всегда представляю, что в этот момент происходит с продуктом. Сейчас я представляю, как нагретая часть сардельки выделяет из мякоти жирный сок и он закипает. «Подковка» слегка приподнимается на раздувающейся шкурке. Нужно перевернуть, нельзя допустить слишком раннего разрыва оболочки. На другой стороне жидкость в сардельках вскипает почти мгновенно, и они начинают прыгать по сковороде, почти как живая рыба. Вот и вода закипела. Ломаю спагетти на три части, не люблю слишком длинные макароны, и бросаю в бьющую ключом воду. Теперь в задачах не только переворачивание, но еще и помешивание. Снова переворачиваю сардельки, теперь на выгнутую сторону, для этого прижимаю их к стенкам сковороды. Вода с макаронами вновь закипела, убавляю мощность плиты, незачем макаронам в узлы завязываться. Возвращаю сардельки на первую сторону, почти минуту они лежат ровно, оболочка на этой стороне уже превратилась в хрустящую корочку и не деформируется под действием кипящего сока.

Громкое внезапное шипение обозначило разрыв хрустящей корочки. Сок, прыснув на раскаленную поверхность, испарился в изумительный аромат. Переворачиваю сардельки на противоположную сторону, накрываю крышкой и снимаю с плиты. Осталось лишь макароны доварить.

Спустя двадцать минут, я сидел пред монитором в блаженной сытой истоме и, попивая крепкий кофе, курил сигарету. Первая сигарета после вкуснейшего завтрака, что может быть лучше? Так, проверим почту. Четыре новых письма, все спам – удаляю. Смотрю состояние дел в футбольном менеджере, все без изменения – шестнадцатое место. Форум про сновидения. Я вспомнил о записях в блокноте, но сейчас мне слишком лениво расшифровывать их в подробное описание сна. Потом, на работе выкрою пять минут. Кстати, выделенный мне авансом час, я уже благополучно потратил на завтрак и комфортное просыпание, пора и на работу собираться.

Мой дом, точнее квартира, которую я снимаю, находится всего в двух остановках от работы и в хорошую погоду, я предпочитаю пройти это расстояние пешком. Не люблю общественный транспорт, это сборище нервных людей.

Сегодняшнее утро явно располагало пешей прогулке. Я шел по широким тротуарам, заполненным спешащими людьми и, смотрел в небо. Нежно голубое, с легкими росчерками белоснежных облаков утреннее небо было прекрасно.

Вот в поле моего зрения, обращенного к небу, вплыла огромная башня, сияющая синими стеклами. Это здание бизнес центра. Каждый раз, проходя мимо него, я пытался представить, как выглядит город с высоты двадцать четвертого этажа. Мне казалось, что от этого завораживающего вида просто невозможно оторваться. Было бы хорошо, иметь свой собственный офис там, на самой верхотуре. Глядя на эту башню, я часто представлял, что моя работа отныне находится там и я занимаюсь каким-то очень интересным и от этого воодушевляющим делом. Делом, которое ко всему прочему еще и весьма прибыльно. Я часто думаю, как на модном «паркетнике» я подъезжаю на закрытую парковку бизнес центра и, небрежным жестом включив сигнализацию, через служебный вход попадаю внутрь. Я представляю, что вхожу в огромный лифт с зеркалом вместо задней стенки и нажимаю крупную подсвеченную кнопку этажа. Стремительно, но бесшумно дизайнерский подъемник несет меня на двадцать четвертый уровень, наивысший в этом здании. Мне кажется, что мой офис должен занимать весь этаж. Не по необходимости вместить множество сотрудников, а просто так хочется. Там, наверняка, нашлось бы место для комнаты отдыха с шикарными кожаными диванами и душем. Еще мое воображение помещало туда большой зимний сад и зал с тренажерами. Но я никогда не представлял, что хожу по этим помещениям, они нужны там просто так – на всякий случай. Из лифта через холл я прохожу мимо секретаря, говорю: «Доброе утро, Леночка. Свари мне кофе, пожалуйста» Вхожу в свой огромный кабинет с полукруглой стеклянной стеной. Бросаю кожаный портфель на массивный стол и сразу подхожу к стеклу, чтобы кинуть взгляд на панораму города. Ярко синяя тонировка стекол изнутри почти незаметна, лишь легкая смесь розового и голубого придает еще большую четкость пейзажу.

– Привет.

– Привет, – я ответил на приветствие коллеге, входящему в помещение нашего офиса.

Башня давно уже осталась позади, но я все еще был во власти сладких грез.

– Что-то ты раненько сегодня.

– Да, решил прийти пораньше хоть раз.

Ничего не значащий обмен фразами. Приветы без улыбок, вопросы без интереса. Вот я и на работе. На своей нудной, не интересной, изматывающей работе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное