Поведай мне свои истины, Каролина

Нахлынувшие разом воспоминания ошпарили не хуже кипятка, заставив впиться зубами в подушку, чтобы сдержать рвущийся изнутри крик. Она вспомнила, как выполнив свою часть работы на кухне, решила забежать к той доброй леди, которой обещала помочь с прической. Но шедший от нужной девушке двери рыжебородый мужчина вдруг схватил Марил за руку и потянул за собой. Она начала упираться и лепетать о том, что работает в доме простой служанкой. Как назло, коридор в этот момент оказался пуст, поэтому ей не удалось позвать на помощь. Мужчина затащил ее в одну из комнат на первом этаж и швырнул на пол. Напрасно она, сжавшись в комок, со слезами на глазах горячо просила отпустить ее. От мужчины исходила такая волна злобы и ненависти, что Марил всерьез боялась, как бы он не убил ее в приступе неконтролируемой ярости. Ей было невдомек, что в ту долгую ночь она сама неоднократно будет призывать смерть, моля оборвать ее страдания в безжалостных руках мучителя. Но люди и боги так и остались глухи к ее молитвам, как, впрочем, и всегда.

Марил оцепенело смотрела прямо перед собой в одну точку, пытаясь справиться с подступающей агонией, плавящей ее измученную душу и истерзанное тело. Она попробовала немного отвлечься, сосредоточив внимание на тумбочке, стоявшей рядом с кроватью, и заметила на ней оловянную кружку. Приподняв голову, девушка хотела попытаться дотянуться до чашки, в которой, как надеялась, могла быть вода, но вдруг увидела лежащую рядом стопку денег. Купюры в пятьдесят и сто долларов она видела первый раз в своей жизни, и терялась в догадках, что они здесь могли делать. Ответом ей послужил лежащий поверх пачки долларов грубый гребень без резьбы и украшений, которым Марил пользовалась с раннего детства. Ее боль и унижение были щедро оплачены в триста долларов, которые ей никогда не удалось бы заработать честным трудом, как бы она не старалась. Уткнувшись лицом в подушку, Марил горько разрыдалась от жалости к рухнувшим мечтам и надеждам наивной девчушки, что так грубо втоптали в грязь этого жестокого равнодушного мира, в котором у всего была своя цена.

Глава 8. Дело чести

Когда стало понятно о намерении майора Коутса несмотря ни на что продолжить преследовать банду грабителей, генерал Клейтон выразил опасение, что бандитам удаться уйти от погони, имея столь приличную фору. Впрочем, он не стал вмешиваться, позволив Коутсу довести до конца операцию по поимке опасных преступников, а сам сосредоточился на том, чтобы отвезти спасенную Каролину в военный поселок округа Марин, где они проживали последние несколько месяцев.

Подъехав на следующий день к нужному одноэтажному домику, кто-то из солдат помог Каролине спуститься с лошади, и девушка тут же оказалась в крепких объятиях Изабель, которая все это время не находила себе места от волнения и беспокойства за судьбу своей подопечной. Молодая женщина со слезами на глазах обнимала Каролину, испытывая невыразимое облегчение от того, что та вернулась живой и здоровой. Правда, Каролина выглядела настолько бледной и утомленной, что Изабель не стала наседать с расспросами, проводив генерала и его дочь в их временное жилище, которое состояло всего из трех небольших комнат и кухни. Однако генерал Клейтон практически сразу покинул дам, отправившись выяснять, как обстояли дела в вверенных двух полках за время его отсутствия, пообещав вернуться домой к ужину.

Пройдя через общую комнату, совмещавшую в себе одновременно прихожую, гостиную и столовую, Каролина, наконец, оказалась в спальне, которую делила вместе с Изабель. Чтобы девушка смогла смыть с себя многодневную дорожную пыль, Изабель попросила миссис Робинсон нагреть несколько ведер воды. К сожалению, в доме отсутствовала ванна, но генерал Клейтон заверил их, что в Сакраменто это упущение будет исправлено, а пока им всем приходилось довольствоваться деревянной лоханью, предназначенной для стирки белья. По укоренившейся в монастыре традиции Каролина мылась в одиночестве, облачившись в длинную до пят белую рубашку, сшитую послушницами. Пока она переодевалась за раскладной ширмой в голубое домашнее платье, Изабель вместе со служанкой вычерпали грязную воду и вынесли корыто из комнаты, оставив Каролину отдыхать после долгой дороги.

Миссис Робинсон решила расстараться и отметить воссоединение семьи своих господ праздничным ужином из тушеной говядины с печеным картофелем и ореховым пирогом, для которого Изабель самолично чистила орехи пекан и помогала делать сладкий сироп. Однако праздника как такового не получилось, потому что Каролина не вышла к ужину. Обменявшись дежурными фразами, генерал Клейтон и Изабель ели в тишине, занятые тревожными мыслями.

- Изабель, - отложив столовые приборы, обратился генерал Клейтон к компаньонке своей дочери, - поговорите с Каролиной, она заверяет меня, что ей не причинили вреда, но… - кулаки генерала сжались, пока он мучительно медленно подбирал слова по столь деликатному вопросу, - вы женщина, с вами она будет более откровенна, чем со мной.