Повелитель демонов из Каранды

Лицо Сенедры стало осмысленным, она замотала головой из стороны в сторону, как бы пытаясь освободиться от сжимающих ее виски рук. Полгара с посуровевшим лицом удерживала руки на висках Сенедры. Светлая прядь в ее волосах засветилась, и комнату наполнила странная прохлада, исходящая, казалось, от самой кровати.

Сенедра внезапно закричала.

— Говори! — приказала Полгара. — Ты не скроешься, пока я тебя не отпущу, а я не отпущу тебя, пока ты не заговоришь.

Глаза Сенедры внезапно открылись. В них горела ненависть.

— Я не боюсь тебя, Полгара, — произнесла она хриплым скрипучим голосом, в котором слышался странный акцент.

— А я тебя и подавно. Итак, кто ты?

— Ты знаешь меня, Полгара.

— Возможно, но ты сама назовешь свое имя. — Последовала длинная пауза, исходивший от Полгары волевой поток усилился.

Сенедра снова закричала. Крик был исполнен муки, заставившей Гариона вздрогнуть.

— Хватит! — вскричал хриплый голос. — Я буду говорить!

— Твое имя, — настойчиво потребовала Полгара.

— Я — Зандрамас.

— Так. Чего ты пытаешься этим добиться?

Сенедра зловеще усмехнулась.

— Я уже похитила ее ребенка, Полгара, ее сердце. Теперь я заберу ее разум. Если бы я захотела, могла бы без труда убить ее, но мертвую королеву можно похоронить, а могилу ее — позабыть. А сумасшедшая доставит вам немало хлопот и отвлечет от поисков Сардиона.

— Я могу прогнать тебя щелчком пальцев, Зандрамас.

— А я могу тут же вернуться.

Ледяная улыбка заиграла на губах Полгары.

— А ты далеко не так умна, как я думала, — сказала она. — Полагаешь, я лишь для развлечения добивалась, чтобы ты произнесла свое имя? Разве ты не знаешь, какую власть над тобой мне это дало? Власть имени — самая главная. Теперь я могу изгнать тебя из сознания Сенедры. Я могу еще очень многое. Например, я знаю, что ты сейчас в Ашабе и как жалкое привидение бродишь среди летучих мышей по развалинам дома Торака.

Удивленный возглас эхом наполнил комнату.

— Я бы тебе еще кое-что сказала, Зандрамас, но мне это уже начинает докучать.

Она встала, по-прежнему держа руки на голове Сенедры. Белая прядь на лбу излучала яркое сияние. Легкий шепот перешел в оглушительный рев.

— А теперь сгинь! — приказала она.

Сенедра застонала, ее лицо исказилось мукой. Ледяной зловещий ветер с воем пронесся по комнате, задувая огонь свечей и мерцающих светильников, — комната погрузилась в сумрак.

— Сгинь! — повторила Полгара.

Губы Сенедры исторгли мучительный вопль, который как бы отделился от тела и теперь исходил, казалось, из пустого пространства над кроватью. Свечи и светильники окончательно погасли. Вопль пронесся по комнате, постепенно стал затихать, пока наконец не превратился в едва уловимый шорох, доносящийся неизвестно откуда.

— Зандрамас сгинула? — спросил Гарион дрожащим голосом.

— Да, — спокойно прозвучал из темноты ответ Полгары.

— Что мы скажем Сенедре? Я имею в виду, когда она проснется?

— Она ни о чем не вспомнит. Придумайте что-нибудь. Зажги свет, дорогой.

Пытаясь нащупать свечу, Гарион задел ее рукавом и, прежде чем она упала на пол, проворно подхватил. Он был горд своей ловкостью.

— Не играй с ней, Гарион, просто зажги.

Ее голос прозвучал так буднично, что он засмеялся, поэтому волна энергии, которую он послал, чтобы зажечь свечу, получилась неровной. Золотое пламя, вспыхнувшее на фитиле, в ответ безмолвно и весело засмеялось.

Полгара взглянула на веселящуюся свечу и прикрыла глаза.

— Эх, Гарион, — вздохнула она с упреком.

Он прошел по комнате, зажигая свечи и раздувая светильники. Все они горели ровно и спокойно, лишь пламя первой зажженной свечи продолжало танцевать и подпрыгивать в жизнерадостном ликовании.

Полгара повернулась к закутанной в капюшон далазийской знахарке.

— У вас на редкость хорошее чутье, Андель, — сказала она. — Такие вещи трудно распознать, если вы точно не знаете, что ищете.

— Это не моя заслуга, госпожа Полгара, — ответила Андель. — Я получила указание о причине болезни ее величества.

— От Цирадис?

Андель кивнула.

— Все умы нашего народа объединены ее разумом, потому что мы не более чем орудия для выполнения той задачи, которая возложена на нее. Забота о здоровье королевы побудила ее вмешаться. — Андель замялась. — Святая пророчица попросила меня также поговорить о том, чтобы вы заступились перед вашим мужем за Тофа. Его гнев доставляет вашему смиренному проводнику невыразимые страдания. А его боль — это и ее боль. То, что произошло в Веркате, должно было произойти — иначе встреча Дитя Света и Дитя Тьмы отодвинулась бы еще на века.

Полгара кивнула.

— Я предполагала что-то в этом роде. Передайте ей, что я поговорю с Дарником по поводу Тофа.

Андель с благодарностью поклонилась.

— Гарион, — прошептала Сенедра сквозь дремоту, — где мы?

Он тут же повернулся к ней.

— С тобой все в порядке? — спросил он, взяв ее за руку.

— М-м-м, — пробормотала она. — Мне просто очень хочется спать. Что случилось и где мы?

— Мы в Рэк-Хагге. — Он бросил быстрый взгляд на Полгару, затем снова повернулся к постели. — У тебя был всего лишь легкий обморок, — произнес он преувеличенно небрежным тоном. — Как ты себя чувствуешь?