Повелители стрел

Хан олетов отчаянно пытался понять, кто его предал. Через несколько мгновений он кивнул, и Тэмуге лучезарно улыбнулся:

— Вот и отлично. Я должен поблагодарить вас за то, что уделили мне время, отняв его у тех, кто все еще ищет вашей поддержки. Помните, я всегда к вашим услугам.

Он не встал, когда олеты собрались покинуть ханскую юрту. Один из них, который за все время не проронил ни слова, оглянулся на Тэмуге. В его взгляде горела неприкрытая ненависть. Не мешает за ним проследить, решил Тэмуге. Он знал, что олеты боятся его — и как шамана, и как тень Чингиса. Кокэчу был прав. Самое замечательное ощущение на свете — видеть в чужих глазах ужас. От него появляются легкость и уверенность в своих силах, почти такие же, как от темной густой пасты, которой Тэмуге снабжал Кокэчу.

У юрты Тэмуге ждали люди, некоторых он позвал сам. Поначалу он собирался провести вторую половину дня в компании своих приятелей, но потом передумал.

— Приготовь мне чашу теплого арака, приправленного моим лекарством, — бросил он слуге.

Черная паста принесет цветные сны, он будет спать до самого вечера, и пусть все его ждут. При этой мысли Тэмуге потянулся, довольный, что на сегодня работа закончена.

ГЛАВА 26

Монголам потребовалось два месяца, чтобы возвести укрепления из камня и дерева для защиты огромных осадных орудий. Метательные машины, которые придумал Лян, построили в восточных лесах. Собранные из огромных бревен, еще липких от живицы, они стояли в двух ли от городских стен, словно задумчивые чудовища. Их собирались перевезти под сень укреплений, как только закончится строительство. Изнурительная работа тянулась медленно, но монголов переполняло чувство уверенности. После разгрома цзиньской армии атаковать их было некому, к северу от города раскинулось пресноводное озеро, и на его берегах гнездилось множество птиц, на которых можно было охотиться. Кочевники чувствовали себя повелителями Цзиньской равнины. Однако со временем они заскучали — привыкли к быстрым победам и новым землям. Из-за неожиданной остановки дружеские отношения между племенами стали портиться. Вспомнились старые обиды, в улусе то и дело возникали драки, которые иногда заканчивались поножовщиной. А однажды на берегу озера обнаружили трех мертвецов: двух мужчин и женщину. Убийц так и не нашли.

Монголы с нетерпением ждали, когда в городе начнется голод. Чингис не знал, насколько надежную защиту для тяжелых катапульт представляют собой каменные укрепления, однако нужно было чем-то занять людей. После изматывающей работы у них не оставалось сил на потасовки. Примерно в дне езды от Яньцзина разведчики нашли сланцевый холм, и теперь воины добывали камень с привычным для них воодушевлением, выламывали с помощью молотов и клиньев каменные глыбы, грузили их на повозки. Без опыта Ляна монголам пришлось бы нелегко. Цзинец проводил в каменоломне почти все время. Еще Лян показал, как скреплять камни густым раствором из жженого известняка. Стены росли с каждым днем. Чингис потерял счет повозкам со сланцевыми плитами, когда число их перевалило за тысячу, зато Тэмуге тщательно все записывал на куске пергамента.

Противовесами на огромных фрондиболах, построенных Ляном, служили веревочные сетки с крупными камнями, которые крепились на рычагах. У двоих воинов руки попали в устройство, и несчастные громко кричали от боли, пока Кокэчу проводил ампутацию. Чтобы облегчить страдания искалеченных, шаман втер им в десны густую зернистую массу, однако стоны не прекращались. За работой монголов наблюдали с крепостных стен Яньцзина. И не только наблюдали. Огромные, похожие на луки орудия перетащили на другое место и установили на гребне стены, как раз напротив монгольских осадных машин. Взмокшие от усилий императорские воины соорудили для мощных самострелов новые опоры. Цзиньцы, как и монголы, работали дни напролет.

Несколько сотен сильных мужчин перетащили фрондиболы к укреплениям, установили перед стенами Яньцзина. Чингис стоял на свежевыпавшем снегу и злился, видя, как цзиньцы посылают из семи огромных луков гигантские стрелы с железными наконечниками точно в каменный вал. Монголы пустили в ход метательные машины: два больших камня ударились о стены, не причинив серьезного вреда.

Фрондиболы пришлось перезаряжать долго. Все это время цзиньцы обстреливали укрепления тяжелыми, похожими на бревна стрелами. Вскоре на каменном валу, построенном монголами, появились трещины. После этого дело пошло быстрее. Камни отлетали от ударов, осыпали осколками Ляна и его подручных. Люди падали, закрывали лица руками, хватались за ушибленные места, а обстрел продолжался. Ни один осколок не попал в Ляна. Каменщик угрюмо наблюдал, как рухнула каменная стена, оставив метательные машины без защиты.