Повеса в моих объятиях

Колин усмехнулся и шутливо сжал руку. – А из вас получилась очень убедительная принцесса, – сказал он, поддразнивая ее. – У вас просто талант к перевоплощениям. Даже Шанталь не сыграла бы лучше.

– Ну что вы, сэр, куда мне. – Несмотря на неприязнь к Шанталь, Пруденс не могла не признавать ее очевидного таланта. – Мисс Маршан вскружила бы публике головы.

Колин рассмеялся и сверкнул глазами.

– Но мы тоже сорвали овации.

– Ах, вы об этом. – Пруденс покачала головой. – Люди любят смотреть, как кто-то целуется.

– Я приношу свои извинения за то, что без вашего на то разрешения склонил вас к мимолетному поцелую на сцене. Я возмущен своим собственным поведением и ужасно сожалею о случившемся. Это больше никогда не случится.

Несмотря на неудобное положение, неугомонная мисс Филби не удержалась от реплики.

– Не такой уж он был мимолетный, – проворчала она.

Колин нахмурился.

– Разумеется, он был мимолетным. Мы едва соприкоснулись губами. Собственно, и извиняться-то практически не за что.

Пруденс нахально посмотрела на мистера Ламберта и поморщилась.

– Как скажете, мистер. Это ваши извинения…

– Но так и было. Давайте-ка я вам покажу.

Пруденс ахнула от неожиданности, когда он впился поцелуем в ее губы. О да! Ей удалось спровоцировать его. И теперь огонь страсти разгорался в сердцах обоих. Мисс Филби сама угодила в яму, которую рыла для Колина Ламберта.

О да! Его руки оказались на ее лице, мягкие ладони нежно касались кожи лица, длинные пальцы запутались в ее волосах, захлопнув ловушку. Деваться ей было некуда, но она и не хотела бежать. О нет! Ни за что. Она открылась навстречу, отдавшись на волю чувств, дрожа в нетерпении, предвкушая нечто, о чем лишь слышала.

Булавки выскочили из прически, и волосы рассыпались огненным каскадом, накрыв его кисти.

Пруденс чувствовала, как слабость охватывает тело, ноги перестают слушаться, а сердце готово выскочить из груди. Где-то на краю сознания еще тлел страх, но последний крик подсознания умер в пекле желания, поглотившего ее.

Внутри рождалось что-то новое, неизведанное, необузданное. Пруденс почувствовала под пальцами шелковую рубашку, и пальцы стали искать пуговицы, она хотела прикоснуться к его широкой, могучей и такой надежной груди. Бугры мышц ходили под ее пальцами, она ощущала его напряжение. Волна желания захлестнула ее тело, сосредоточившись внизу живота. Жар был так силен, что Пруденс сжала бедра, в тщетной попытке унять пожар.

О да! К черту прошлое и будущее. Есть только здесь и сейчас: тьма вокруг и притягательный мужчина, который жаждал поцелуя так же сильно, как и она. Тьма укрыла их своим покрывалом, дала убежище, отделила их от других людей.

От всего мира.

От их собственных страхов и сомнений.

Колин не мог удержаться и целовал ее снова и снова. Ее губы были такими мягкими, такими сладкими, такими желанными, что голова шла кругом. Это уже была не игра, вокруг не было никакой публики, некого было убеждать в искренности. Только он и она. В Пруденс чувствовалась неловкая неопытность, которая однако, с лихвой компенсировалась страстностью и желанием. Целовать ее было для него наслаждением.

Колин прижал ее спиной к стенке повозки, и тела их сплелись, словно вытесанные Создателем друг для друга. Пруденс, ощутив спиной преграду, не испугалась, а лишь обняла Колина за могучие плечи, прижала к себе, раздвинув бедра навстречу ему. Колин положил ладонь на ее затылок, чтобы она не ощущала головой шершавые доски, и вернулся к поцелуям.

Его естество, и без того налившееся силой, почувствовав близость ее лона, стало тверже камня. Ее полные груди упирались в его грудь, и он чувствовал, как ее соски царапают кожу через тонкую шелковую ткань рубашки. Пруденс разгоряченно выдохнула. Колин, окончательно потеряв голову, уперся своим восставшим фаллосом Пруденс в живот, ощутив сладкую истому.

«Моя».

Вторая рука спустилась по ее щеке к лебединой шее. Он почувствовал, как бешено бьется под большим пальцем жилка пульса. Затем его ладонь скользнула по ключице и ниже. Ее кожа горела от непреодолимого желания.

Колин обнял ладонью ее грудь. Большой палец нашел выпирающий сосок и начал массировать его. Пруденс застонала в изнеможении.

Она словно призывала его не останавливаться ни в коем случае, продолжать ласкать ее грудь. Кто он такой, чтобы отказать женщине?!

Его поцелуй спустился к ее шее. Пруденс задрожала. Она не могла вздохнуть. Ее переполняло желание. Пальцы вцепились в его спину. Какие у нее нежные пальцы! Он скоро найдет им достойное применение, как только разденет ее и заставит молить о продолжении.

Пальцы торопливо расстегнули пуговку сзади на ее платье. Он медленно стянул с нее платье, сантиметр за сантиметром, покрывая поцелуями оголившуюся кожу.

Наконец его губы добрались до ее соска. Пруденс обхватила его голову руками, прижала к своей груди. Ее обуревало неизведанное ранее возбуждение, спиной она чувствовала грубую дощатую стену повозки, а от соска по всему телу разливалось сладостное тепло. Ее пальцы вцепились в его золотистые волосы, словно она боялась, что он может остановить свое священнодействие.