Повесть моей жизни. Воспоминания. 1880 - 1909

Как только он поселился в Нижнем, его заинтересовала местная жизнь и люди. Он не хотел быть в этом городе чужестранцем, случайным проезжим. Его интересовала жизнь самых разнообразных слоев населения, не только в самом городе, но и в губернии. Иногда он просил взять его на статистическое обследование, например, Павловского района, где занимались кустарным промыслом. Он как будто чувствовал, что уклад жизни кустарных артелей, картинами которого так восхищались народники, весьма далек от истины. Побывав несколько раз в Павлове, и вместе со статистиками, и один, он хорошо познакомился с неприглядной действительностью. Результатом явились его «Павловские очерки». Их трудно было читать равнодушно, такие страшные картины они изображали. Забитые, совершенно отупевшие от ужасных условий жизни и беспросветной работы, продолжавшейся чуть не круглые сутки, в которой участвовала вся семья, включая шести-семилетних детей, кустари получали за нее жалкие гроши. Скупщики эксплуатировали их ничуть не меньше, чем фабриканты рабочих. А изделия их, выработанные адским трудом, отличались скверным качеством. Их ножами и ножницами можно было только «дым резать». Борьба неорганизованных, отупевших кустарей со скупщиками была еще безнадежнее, чем борьба рабочих с предпринимателями.

Народнические иллюзии под его праведным пером разлетались в прах. Последовательные народники крайне неодобрительно отнеслись к его очеркам.

Интересовала Короленко не только материальная сторона жизни народа, но и его духовные потребности и стремления. Нижегородская губерния открывала много возможностей для проникновения и в эту область. И здесь он беспощадно разрушал прекраснодушные иллюзии народников.

В Нижегородской губернии находилась особенно чествуемая православными икона Оранской Божьей матери. Ее ежегодно приносили в Нижний. Встреча и проводы ее собирали громадные массы горожан и крестьян из окрестных сел и деревень. Стотысячные толпы сопровождали икону по дорогам, которыми несло ее духовенство и верующие.

С другой стороны, в Нижегородской губернии жило множество раскольников разных толков. Здесь располагалась их святыня — озеро Светлояр, где по преданиям затонул град Китеж.

Туда тоже ежегодно в определенный срок стекались тысячи «уклонившихся от православия», и происходили оживленные прения между представителями разных толков и вероучений.

Короленко живо интересовали и те, и другие сборища. Он провожал икону Оранской Божьей матери, прислушиваясь к разговорам православных. Он ездил в Светлояр, слушая словопрения раскольников. Но ни среди православных, ни среди раскольников, добросовестный и беспристрастный, ни разу не подслушал он трепета живой веры. У православных проводы иконы давно превратились в повод для всяких чисто мирских целей. Духовенство смотрело на них, как на подсобный заработок. Миряне откровенно собирались веселыми компаниями для кутежей. Только немногие связывали встречу иконы Оранской Божьей матери с выполнением каких-нибудь религиозных обрядов, и то внешних, внушенных грубым суеверием. В раскольничьих сборищах дело обстояло не лучше. Там буква давно убила дух, и прения носили чисто словесный, отвлеченно-книжный характер.

Зато писатель во время этих странствий собирал богатый бытовой материал, дававший ему возможность создавать такие живые и типичные образы, как Тюлин в рассказе «Река играет» или Андрей Иванович в очерке «За иконой».

Некоторые находили, что прототипом для создания образа Андрея Ивановича, по крайней мере некоторых его черт, послужил для Короленко А. И. Богданович. Но сам Владимир Галактионович обычно отшучивался, когда речь заходила об Андрее Ивановиче, и совершенно не признавал этого.

Странствуя, Короленко свел много знакомств с людьми, каких бы он никогда не встретил, живя в городе и вращаясь в кругу местной интеллигенции. Знакомства продолжались годами. Своеобразные знакомцы посещали его и в городе, забрасываемые туда превратностями судеб. Главным образом, посещения связывались с постигшей их в пути какой-либо бедой. Короленко, если мог, охотно помогал им, не читая при этом досадных рацей.

Среди городских низов у негр тоже были многочисленные знакомства и несколько постоянных клиентов.

И дядя относился с большой терпимостью к человеческим слабостям. С Владимиром Галактионовичем у них случались общие клиенты, переходившие от одного к другому, когда чувствовали, что терпение одного из них начинает истощаться.

Помню некоего Васильева, безнадежного пьяницу, которого дядя несколько раз по просьбе его жены выкупал из трактира, где он умудрялся пропить с себя все, до последней нитки.

Наконец, Короленко решил сделать опыт, не подействует ли на Васильева свежий воздух, и поручил его для вытрезвления своему зятю,Н. А. Лошкареву, капитану небольшого парохода. Но из этого ничего путного не вышло.

Лошкарев отнесся очень добросовестно к порученной ему задаче. Он дал распоряжение буфетчику не отпускать Васильеву в долг никаких крепких напитков, а на пристанях выпускал его на берег только в сопровождении матроса.