Повесть о доме Тайра (др. изд.)

Вскоре лодка скрылась из виду, сумерки окутали землю, а Сюнкан, не возвращаясь под жалкий кров свой, всю ночь так и пролежал на морском берегу, не чувствуя даже, что волны лижут ему босые ноги и ночная роса насквозь пропитала одежду... И если в тот час он не бросился в море, не утопился, то лишь потому, что в душе все-таки уповал на доброту Нарицунэ и верил: а вдруг тот и в самом деле поможет ему вернуться — увы, несбыточна надежда! Вот когда в полной мере познал он горе близнецов Сори и Со-кури, покинутых мачехой на скалистой вершине, на острове, затерянном в море, а случилось то в Индии, в древние времена19.

3. АВГУСТЕЙШИЕ РОДЫ

Меж тем двое ссыльных покинули остров Демонов и прибыли в Касэ, поместье в краю Хидзэн, принадлежавшее сайсё, тестю Нарицунэ. Сайсё прислал туда человека, велев передать: «Зимой бушуют волны и ветер, — дорога морем опасна; отдохни хорошенько в тех краях и возвращайся в столицу с наступлением весны». Так случилось, что Нарицунэ и Ясуёри остались в Касэ до конца года.

Меж тем в одиннадцатую луну, двенадцатой ночью, в час Тиг-Ра> пронесся слух, что у государыни начались схватки. В Рокуха-РУ сбежались люди; вся столица пришла в волнение. В ожидании августейших родов государыня пребывала в Рокухаре, в отцовских владениях20, в Усадьбе у Пруда21; сам государь-инок Го-Сира-Кава соизволил прибыть туда же. Все придворные и вельможи во главе с канцлером и Главным министром, все, кто считался в этом мире сколько-нибудь влиятельной и знатной особой, кто мечтал 0 Повышении в ранге и о продвижении в чинах, все, занимавшие маломальскую должность на государевой службе, все были здесь, никто не упустил случай!

В минувшие годы тоже бывало, что в предвидении родов императрицы или принцессы объявляли внеочередное помилование. Так, простили всех осужденных в одиннадцатый день девятой луны во 2-м году Дайдзи, накануне родов государыни Тайкэнмонъин22. Следуя этому примеру, на сей раз тоже отпустили на волю множество осужденных за тяжкие преступления. Только Сюнкан не был прощен, и это прискорбно!

Императрица дала обет — если роды пройдут благополучно, поехать на богомолье в храмы Яхата, Хирано, Охарано. Слова обета почтительно зачитал пред ликом богов преподобный Сэнгэн. Жрецами более двадцати синтоистских храмов, начиная с главной обители великой богини Аматэрасу в Исэ, приказали возносить мо-литвы; более чем в шестнадцати буддийских монастырях, начиная с Тодайдзи и Кофукудзи, приказано было читать сутры, дабы боги и будды ниспослали государыне благополучные роды. Передать это повеление поручили старшим чинам, служившим при дворе императрицы. Люди, опоясанные мечом, в разноцветных одеждах, несли всевозможные дары храмам — мечи, ритуальные облачения; непрерывной вереницей шли они от Восточного павильона через Южный сад и выходили из Главных ворот на западной стороне дворцовой ограды. Великолепное зрелище!

Князь Сигэмори, неизменно сохранявший спокойствие, прибыл в Рокухару намного позже других, в сопровождении длинной вереницы карет, вместе со старшим сыном и наследником Корэмори и другими своими сыновьями. Князь привез дары, — слуги несли их на подносах, похожих на плоские крышки от ларцов, — сорок разных одежд, семь мечей, украшенных серебром, и двенадцать коней, которых вели под уздцы — в подражание событиям годов Канко, когда во время родин у императрицы Сётомонъин отец ее, канцлер Митинага, преподнес в дар коней. Князь Сигэмори имел все основания поступить так же, ибо, доводясь государыне старшим братом, считался, кроме того, ее приемным отцом. Дайнагон Куницуна тоже преподнес двух коней, но люди говорили: «От сердца ли этот дар? Или у дайнагона так много добра, что и девать некуда? Кроме того, более семидесяти божьих коней23 пожертвовали во многие храмы, начиная со святилища богини Аматэрасу в Исэ и вплоть до храма Ицукусима, что в краю Аки. Из императорского дворца тоже послали в храмы несколько десятков коней из дворцовых конюшен, разукрашенных гохэй — священными талисманами.

Настоятель храма Добра и Мира, Ниннадзи, принц крови, преподобный Сюкаку читал сутру Фазана; глава секты Тэндай, принц крови, преподобный Какукай возносил молитвы Семи Буддам во главе с Якуси. Настоятель монастыря Трех Источников, Миидэра, принц крови, преподобный Энкэй молился защитнику веры, богу Конго-додзи. Кроме того, возносили молитвы Пяти Буддам, отвращающим напасти, бодхисатве Каннон во всех ее шести ипостасях24, ритуальные молитвы светлому богу Фудо, служили молебны бодхисатве Мондзю, оберегающему от зла, и бодхисатве Фугэн25, продлевающему жизнь смертных. Дым очистительных костров26 застилал все покои, от звона колокольчиков содрогались облака в небе, от голосов, распевавших молитвы, в благоговейном ужасе поднимались волосы дыбом; казалось, никакой злой дух, никакая нечистая сила не посмеет сюда проникнуть! В довершение всего, некоему монаху, обитавшему в слободке ваятелей, поручили изготовить статую целителя Якуси и еще пяти бод-хисатв одного роста с императрицей.