Повесть о доме Тайра

Мунэнобу, молочный брат принца, тоже был среди воинов его свиты. Увидев, что врагов много, и зная, что конь под ним слабосильный, он еще раньше нырнул в пруд на равнине Ниино, притаился под плавучими водорослями и, дрожа от страха, лежал в воде. Враги промчались мимо, но, спустя недолгое время, несколько сот всадников с шумом, с победными криками проскакали обратно. Мунэнобу осторожно глянул сквозь водоросли и увидел, что они везут на носилках обезглавленное тело в белой одежде. «Кто бы это мог быть?» — подумал он, но, приглядевшись, понял, что то был принц, ибо за поясом убитого все еще торчала флейта «Веточка», которую принц просил положить с ним в гроб в случае его смерти. Мунэнобу охватило безудержное желание выскочить из укрытия и припасть к телу принца, но страх оказался сильнее. Когда враги скрылись вдали, он выбрался из воды, выжал мокрую одежду и, горько плача, возвратился в столицу; однако там всеобщее презрение стало его уделом.

А в это время более семи тысяч монахов монастыря Кофукудзи, вооруженные до зубов, выступили на помощь принцу. Передовой отряд их уже достиг Кодзу, а главные силы все еще толпились у Южных ворот монастыря. Узнав, что принц убит у храма Комёдзэн, монахи пали духом. Отряды остановились, плача и сокрушаясь.

Да, горестна судьба принца, погибшего, не дождавшись подмоги; а помощь была так близко, всего в пятидесяти тё!

13. Пострижение малютки-принца

Наступил вечер, и воины Тайра возвратились в Рокухару, высоко подняв на кончиках мечей и алебард сотни отрезанных голов своих недругов. Далеко окрест раздавались их смех и бранные крики. Словами не передать, как страшно то было! Голову Ёримасы не нашли, ибо Тонау отрезал ее и погрузил глубоко в воды реки Удзи; но головы обоих его сыновей удалось отыскать в разных местах. Голову принца опознать было нелегко, ибо мало кому из Рокухары доводилось бывать у него во дворце. Тогда послали за Саданари, главным придворным лекарем. В минувшие годы он не раз лечил принца, и Тайра надеялись, что он сумеет удостоверить, кому принадлежала отрезанная голова. Но Саданари, сославшись на нездоровье, уклонился от участия в таком деле. В конце концов в Рокухару вызвали даму, давнишнюю возлюбленную принца. Принц горячо любил ее, у нее были от него дети. Уж кто-кто, а она бы его узнала… Едва взглянув, она закрыла лицо рукавом и залилась слезами. Так убедились, что отрезанная голова действительно принадлежала принцу.

У принца Мотихито было много детей от разных женщин, в том числе сын семи лет и пятилетняя дочь от некоей госпожи Самми-но Цубонэ, дочери Моринори, правителя земли Иё. Она служила при дворе принцессы Хатидзё[376]

и жила во дворце принцессы вместе с детьми. Правитель-инок послал к принцессе князя Ёримори, своего брата, велев сказать: «У принца Мотихито много детей. О дочерях речи нет, а сына извольте тотчас отправить ко мне!»

— На рассвете, едва дошла до нас весть о гибели принца, — отвечала принцесса, — кормилица мальчика, как видно, помутившись в рассудке, скрылась неизвестно куда и утащила с собой ребенка. Истинная правда, здесь его больше нет!

Князю Ёримори не оставалось ничего другого, как передать Правителю-иноку слова принцессы.

— Где ему быть, как не у нее во дворце! — сказал Киёмори. — В таком случае возьми самураев и отыщи мальчишку!

Князь Ёримори был женат на госпоже Сайсё, кормилице, воспитавшей принцессу. Он часто наведывался к ней во дворец, навещая свою супругу, и принцесса с детских лет к нему привязалась[377]. Но с той минуты, как он явился, требуя выдать малютку-принца, она охладела к нему, словно к чужому, и ожесточилась против него сердцем.

— Раз уж так вышло, — сказал маленький принц, которого все это время прятали во дворце, — вам навряд ли удастся скрыть меня. Лучше уж выдайте меня этим людям!

— В такие годы, — молвила принцесса, — дети обычно еще не понимают, что творится на свете. Больно слышать его слова! Бедняжка тревожится, что из-за него мне грозит беда! Я лелеяла его с младенческих лет, но, увы, напрасны мои заботы! — И она заплакала, не в силах сдержать слезы.

Когда князь Ёримори вторично потребовал выдать принца, принцесса, бессильная помешать ему, в конце концов передала ему мальчика. Мать ребенка, Самми-но Цубонэ, онемела от горя, ибо думала, что расстается с сыном навеки. Словно в каком-то страшном сне, она одела его и, заливаясь слезами, расчесала, пригладила ему волосы. Принцесса, дамы ее свиты, служанки — все проливали горькие слезы. Князь Ёримори принял малютку-принца, усадил в карету и отвез в Рокухару.

Увидев принца, князь Мунэмори предстал пред отцом своим, Правителем-иноком, и сказал:

— Не знаю отчего, но только мне почему-то нестерпимо жаль этого малыша. Прошу вас, пощадите его вопреки всем порядкам и отдайте на мое попечение!

— В таком случае пусть он тотчас же примет постриг! — распорядился Правитель-инок.