Повесть о доме Тайра

— В древности китаец Ян Ю подстрелил гуся в заоблачных высях[386], — сказал он. — А ныне наш Ёримаса сразил Нуэ, скрытую пеленой дождя!

Славы сияньев ночь пятой луны озарит

нашу округу, —

продолжал Кинъёси.

Хоть казалось, давным-давнозакатилась моя звезда! —

закончил Ёримаса и удалился, перекинув дарственную одежду через плечо.

В награду за этот подвиг ему даровали землю Идзу, а правителем он назначил туда своего старшего сына и наследника Накацуну. Кроме того, Ёримасе пожаловали третий придворный ранг, дали в собственность поместья Гоканосё в краю Тамба и Томиягаву в краю Вакаса. Он мог бы спокойно доживать век, но вместо этого, увы, безрассудно затеял смуту, понапрасну загубил и принца, и самого себя, и своих потомков.

16. Сожжение обители Миидэра

Еще недавно монахи Святой горы чинили смуты, подавая дерзостные прошения, однако на сей раз они промолчали и, затаившись, хранили полную тишину; монахи же обители Миидэра, напротив, укрыли, приютили принца, а монахи обители Кофукудзи, в древней столице Нара, уже спешили к нему на помощь и, значит, пошли против законной власти. А посему вышло решение проучить монахов Миидэры и Кофукудзи — учинить над ними расправу. В ту же пятую луну, в двадцать седьмой день, отрядили войско, свыше десяти тысяч всадников во главе с князем Сигэхирой, четвертым сыном Правителя-инока. В помощники ему назначили Таданори, правителя земли Сацума. Меж тем не дремали и в Миидэре — вырыли рвы, воздвигли заграждения, вбили раздвоенные колья и приготовились к обороне.

В час Зайца[387] засвистели первые стрелы — сигналы к бою; завязалась битва. Сражение длилось весь день. Полегло не меньше трехсот монахов и служек, защищавших обитель.

Сражение продолжалось и ночью; в непроглядной тьме каратели ворвались в монастырь и пустили огонь. Сгорели дотла все шестьсот тридцать семь строений обители Миидэра — храм Озарения, храм Вечной Радости, храм Воплощения Истины, Лавровых Кущ, молельня бога Фугэна, кумирни Вечного Сокровища и Синего Дракона, ступа-усыпальница, келья преподобного Кёдая и главная святыня обители — изваяние бодхисатвы Мироку; сгорел Большой зал Поучений размером восемь на восемь кэн, погибли в огне колокольня, книгохранилище, все священные сутры, часовня Принятия Обета, кумирня богини Кисимо[388], покровительницы буддизма, сокровищница Нового Кумано… О скорбный миг! В одно мгновенье обратились в пепел жилища в соседнем селении Оцу — сгорели тысяча восемьсот пятьдесят три дома тамошних обитателей. Погибло свыше семи тысяч свитков сутры, привезенных из Танского царства блаженным Тисе, и более двух тысяч священных изваяний Будды. Казалось, от такой беды навечно смолкли звуки Пяти небесных мелодий[389]

, услаждающих слух небожителей в заоблачных высях, а муки бога-дракона, снедаемого пламенем преисподней, стали еще ужасней!

В далеком прошлом обитель Миидэра была семейным храмом Ётамаро Отомо, правителя земли Оми. Он отдал Миидэру в дар императору Тэмму, и с той поры монастырь считался храмом царствующего дома. Император Тэмму ревностно почитал главную святыню монастыря — изваяние бодхисатвы Мироку, а блаженный Кёдай, о котором молва твердила, будто он и есть живое воплощение этого бодхисатвы, поклонялся этой статуе на протяжении ста шестидесяти лет! Затем он передал ее святейшему Тисёдайси и завещал хранить до тех грядущих времен, когда наступит заветный час рассвета и бодхисатва Мироку, покинув сияющий алмазами чертог в небе Тусита, вновь возродится на земле, дабы обратить людей к вере, проповедуя закон Будды под сенью цветущего Драконова древа[390]. Так не ужасно ли, что ныне погиб в огне сей монастырь, обитель бодхисатвы Мироку!..

Святейший Тисе превратил храм Миидэра в священную обитель, где свершался обряд Окропления главы при вступлении в лоно вероучения Истинного слова — Смигок, где обучали Трем заповедям вероучения[391] — оттого-то и дали монастырю название Миидэра — храм Трех Источников. Здесь поутру учитель Тисе, поднявшись раньше всех прочих, собственноручно черпал святую воду для свершения обрядов Сингон. Вот сколь святой была сия прославленная обитель, а ныне сгорела, исчезла с лица земли! Навсегда погибли учения Сингон и Тэндай, ни следа не осталось от храмов и пагод; исчезли покои, где учили Трем заповедям вероучения Сингон, навечно затих звон молитвенных колокольчиков. Увяли прекрасные цветы, подносимые Будде в дни долгого Летнего Созерцания[392], не стало слышно плеска святой воды! Мудрые, добродетельные монахи отлучены от науки, их ученики и послушники лишены света мудрости святого учения!