Повесть о дружных

"Сегодня я получил, мамочка, два ваши драгоценные для меня письма. Одно с вашей карточкой, а другое с платочком Симы. Я увидел вас на карточке. Конечно, большие произошли в вас перемены. Конечно, вы, мамочка, очень постарели, и это потому, что много за меня беспокоитесь. Но часто писать мне мешают бои, да и к вам от меня не простая дорога. Не расстраивайтесь и не плачьте обо мне, я жив и здоров, живу прекрасной боевой жизнью. А если мне придется погибнуть, буду умирать героем, чтобы моя смерть обошлась им дорого. А пока я жив, не плачьте, а наоборот, гордитесь, что я защитник Отечества и что это вы воспитали меня таким.

В школе я только на карте видел да в книжках читал про те области, города и реки, через которые мне сейчас пройти пришлось. Прошли мы с боями немало, и каждый день я вижу невыносимые сердцу зверства фашистских банд и наши села и города, залитые кровью. Но на школьных картах ничего не изменится, всё будет восстановлено по-прежнему, и, как раньше, будет идти наша счастливая жизнь. Будет нам с вами о чем вспоминать про всё прожитое в большой разлуке, про ваши обо мне слезы и про мой пройденный с боями путь.

А теперь порадуйтесь вместе со мною, мамочка: скоро будет у меня партийный билет, совсем такой, какой был у товарища Ленина.

А еще наградили меня орденом боевого Красного Знамени.

А за сим шлю я вам, мамочка, свой далекий боевой привет и прошу вас: поберегите свое здоровье для нашей радостной встречи. Мы одержим победу, и к вам я приеду на горячем боевом коне. А теперь не забывайте своего сына Тимофея, снайпера Красной Армии, и прошу вас, не плачьте".

Но тетя Дуня продолжала плакать и вытирать слезы рукой. И у Тани защекотало-защекотало в носу, и ее слезинка капнула на листочек, и расплылось лиловое пятнышко.

- Э, бабы! - сказал Петр Тихонович,- распустили реки соленые; тут радоваться надо, а они вон что!

Петр Тихонович обдернул гимнастерку, вытянулся перед тетей Дуней:

- Дозвольте, Евдокия Поликарповна, поздравить вас с награждением сына вашего Героя Советского Союза орденом Красного Знамени.

Тетя Дуня вытерла слезы и сказала с достоинством:

- Спасибо на добром слове, Петр Тихонович. Сделай милость, заезжай вечерком чайку откушать. Я шанежек напеку для такого случая. Не каждый день сына в партию принимают и ордена дают.

- Заеду, заеду! А теперь прощай пока! Едем, девушка!

- Пусть погостит, на мое хозяйство посмотрит. Она городская, ей, верно, интересно.

- Ну, оставайся тогда.

И Петр Тихонович влез в тележку и тронул лошадь.

Великое сидение

Таня двинулась к двери. Тетя Дуня схватила ее за плечо.

- Куда ты? Разве так можно! У меня там малышей полно. Постой-ка тут.

Она вернулась назад через несколько минут, держа в руке толстый, сшитый из грубого холста, но чистый халат.

- Вот это надень, а тут вот ноги протри.

На пороге свинарника лежал соломенный коврик, густо посыпанный каким-то белым порошком.

- Культурно в свинарник надо входить. Молодняк, он нежный, заразу занесешь - и конец всему делу.

Таня удивляется. Она думала, что это ее защищают от поросят халатом и порошком, а оказывается, наоборот. Несколько смущенно она переступила порог.

Кто это сказал, что свиньи грязные? Кто допустил такую клевету? Хозяин у свиньи может быть грязный и нерадивый. А если такая хозяйка, как тетя Дуня, то на свиней можно только любоваться.

Длинное здание было ослепительно выбелено известкой. Пол чисто выскоблен. В открытые окна лились солнце и свежий воздух. По обе стороны прямого прохода были сделаны высокие загородки. На каждой дверке дощечка с кличкой свиньи.

И имена-то у них какие: Красавица, Белоснежка. Это тебе не Чушка или Хрюшка!

И в клетках ни помоев, ни грязи, ни объедков.

- Вот тут у нас матки с малыми поросятами.

В каждой клетке лежала бело-розовая чистая-чистая свинья, а около нее копошились смешные, курносые, словно фарфоровые поросятки.

- Сейчас у нас всего пять маток,- вздохнула тетя Дуня,- а вот кончится война, такую ферму заведу, что в Москве узнают.

Молоденькая свинарка подбежала к тете Дуне.

- У меня вода уже готова. Можно начинать?

- Давай. Хочешь, девочка, посмотреть, как малыши купаться будут?

Таня только кивнула. Она онемела от восхищения.

- Ну, конечно,- продолжала тетя Дуня,- нет у нас еще настоящего порядку. Вот водопровода нет, ведрами воду таскаем, а всё-таки культуру соблюдаем.

В предпоследнем загончике толпилось десятка два поросят с задорно закрученными хвостиками. Тоненько повизгивали, стучали копытцами, напирали друг на друга и всё рвались к узенькой, низкой дверке.

- Ишь, как освежиться охота,- рассмеялась тетя Дуня,- ну, становись, Ольга.

Тетя Дуня и ее помощница Ольга взяли огромные лейки с подогретой водой, встали по бокам узкой дверцы и откинули крючок. С веселым визгом ринулись поросята под теплые струи.

Таня рассмеялась: они так забавно виляли окорочками, поднимали кверху розовые пятачки, старались вытеснить друг друга, обиженно хрюкали, если на них попадало мало воды.

А Оля еще каждого рукой прошурует.

- Вот так, вот так, чистенькими нужно быть.