Повесть о дружных

- Уеду, уеду, Леночка. Всё отстроим, всё вырастим. Будут снова у нас сады цвести и девушки песни петь мои любимые.

И Галина Владимировна запевает бархатным грудным голосом: "Ой, у лузи да ще при дорози червонна калина..."

Ребята бросают игры, присаживаются на ступеньках, слушают. Вот уже Манька подхватила припев, и Леночка не выдержала...

И несется над угорьями, над темными еловыми лесами, над бревенчатыми избами песня о белых хатках, о вишневых садах, о червонной калине и бескрайней степи.

А потом замолкнет, тихо-тихо станет, и Саша скажет:

- Лена Павловна, расскажите что-нибудь.

И тут уже Лена начнет рассказывать, всё больше про войну.

От нее узнали ребята и про Зою Космодемьянскую, и про Александра Матросова и про Гастелло. Леночка хорошо рассказывает,- так бы сидели и слушали всю ночь.

Но выходит на крыльцо Власьевна и говорит:

- Не довольно ли, полуночники? Пора и честь знать.

- Ну еще минуточку,- просит Таня.

- Нечего-нечего, отцы-матери дома заждались.

- Сейчас уйдем,- говорит Нюра примиряюще,- только нашу споем, "Дружную".

"Дружная" - теперь песня звена. Леночка научила. Пока не споют, не разойдутся по домам.

- Запевай, Манька.

Кто в дружбу верит горячо,

Кто рядом чувствует плечо,

Тот никогда не упадет,

В любой беде не пропадет.

И ребята подхватывают:

А если и споткнется вдруг,

То встать ему поможет друг.

Всегда ему надежный друг

В беде протянет руку.

И так, с песней, спускаются в деревню.

Устанет за день Таня и упадет на кровать камешком.

А Лена еще долго сидит за столом, роется всё в книгах, заметки себе делает,- видно, к занятиям готовится. Волнуется Лена,- как-то у нее в школе дело пойдет?..

Конец лета

Послезавтра в школу. В последний раз собралось звено дружных по грибы, по ягоды в темный лес.

Теперь когда еще удастся выбраться? Разве что а какое-нибудь из воскресений. И то, если учеба пойдет хорошо, не надо будет догонять и подтягиваться.

Власьевна не велела Тане собирать "всякую чепуху",- сыроежек, лисичек, опят.

- Знаю я, натащишь всякого сору, а теперь надо дельно по грибы ходить: грузди да рыжики для засола брать. Всякая мышь к зиме готовится, а мы разве хуже? Я уже и кадушки пропарила.

Поля лежали голые, сжатые. Ячмень уже высушили и овес скосили. А трактор всё стучал в поле, поднимая зябь для будущего лета.

Из-под ног то и дело вспархивали полевые петушки с куропаточками. За ними тянулся выводок. Некуда бедным птахам спрятаться, побегут теперь на картофельные поля.

Саша поймал одного птенца, подержал в ладонях, подышал на темечко и отпустил. Куда его, такого щуплого?

На болотцах зарозовела клюква, протянула свои длинные ниточки. Таня нарвала было горсть, бросила в рот и сразу выплюнула. Ух, какая твердая и кислая!

- Дурная ты,- говорит Саша,- разве клюкву теперь щиплют? Ее после первого мороза брать будут.

В молодом ельничке набрели ребята на племя рыжиков. До чего же ладненький, красивый гриб!

Словно медные пятаки рассыпались по зеленой траве. Таня как присела на корточки, так и просидела час, только ножиком взмахивала.

До деревни Таня несла корзину, закрытую еловыми лапами, а у деревни их сбросила. Пускай все видят, с какой добычей домой идет!

На крыльцо взошла, нарочно топая ногами, чтобы Власьевна скорее выглянула. В сенях застучала в дверь ногой, звонко крикнула:

- Власьевна!

Власьевна не откликалась.

Таня поставила корзину на пол, рванула дверь и вбежала в кухню.

Хотела было снова крикнуть Власьевну, да осеклась: посреди кухни стояла незнакомая высокая, худая женщина. Лицо у нее красивое, тонкое, но было в нем что-то такое горькое, что Таня невольно затихла. Маленький рот был крепко сжат, а очень черные глаза смотрели печально и строго.

На полу стоял чемодан, а около печки Власьевна, как будто растерянная.

Женщина устало посмотрела на Таню.

- Здравствуйте,- пробормотала девочка.

- Здравствуй,- тихо сказала женщина и нагнулась над чемоданом.

Таня потопталась на месте и, осторожно открыв дверь, выскользнула из кухни.

"Ну и ну! Кто же это такая? Скоро ли она уйдет отсюда?" Таня не знала, как ей быть. Бежать ли к Леночке или посидеть тихонько на крыльце и подождать, пока эта строгая женщина уйдет из дому?

Но тут дверь приоткрылась и высунулась голова Власьевны.

- Иди сюда,- сказала Власьевна.- Это заведующая новая. Здесь с вами жить будет, а я в сторожке.

Заведующая повернулась к Тане.

- Как тебя зовут, девочка?

- Чижик... то есть Таня...

- Как? Таня?..

Женщина вдруг быстро взглянула на девочку, отвернулась к окну и замолчала...

- Так вот, Таня,- начала она снова спокойным и ровным голосом,- мы будем жить вместе. Я люблю, чтобы в доме было чисто и тихо. Иначе я не могу работать. Я тоже постараюсь тебе не мешать. Меня зовут Мария Дмитриевна.

Таня стояла столбом и, не мигая, смотрела на новую знакомую.

Мария Дмитриевна чуть повернула голову:

- Ну, займись своими грибами, Таня...- сказала она, и губы ее вдруг дрогнули.

Девочку словно ветром сдуло.

Таня стояла на крыльце и грустно смотрела вдаль.

В домике было тихо, но не той мирной, веселой легкой тишиной, как бывало раньше.