Повесть о монахе и безбожнике (СИ)

Монах дернулся и тоже встал.

- Что? - обеспокоено спросил он. - Опять?

Безбожник посмотрел сквозь него и толкнул рукой в грудь - иди мол, нечего стоять...

Имперский город Гэйль.

Монастырь Братства.

- Они ушли?

- Ушли...

Старший Брат Амаха с уважением посмотрел на хозяина и удовлетворенно потер ладони.

- Быстро у тебя это получилось...

Атари улыбнулся в ответ.

- Когда хочешь, что получилось быстро, то оно так и получается.

- Теперь бы захотеть, чтоб получилось хорошо...

Старший Брат говорил то, о чем думал и сам Атари.

- Пока это зависит от нас.

Амаха кивнул.

- Через пару дней пошлем первое письмо в Эмиргергер.

- А писать его начнем прямо сейчас!

Атари понимал нетерпение гостя, и подумав мгновение, согласился. Раз Карха измыслил все сущее, то он измыслил и то письмо, которое они должны написать Императору. Оставалось только принять его от Шестивоплощенного.

Дурбанский лес.

Разбойничий привал.

Через три или четыре поприща Шумон, шедший лицом к ветру уловил запах дыма. Он закрутил головой, стараясь определить, откуда он, но не смог - ветер налетал порывами и запах, то появлялся, то исчезал. Прекратив молиться, брат Така обеспокоено спросил:

- Что, опять гудит?

- Нет, - успокоил его Шумон. - Дым. Дымом пахнет.

Брат Така остановился и принюхался. Налетевший ветер принес с собой запах гари и какого-то варева.

- Точно. Похлебку варят, - сообщил он Шумону. - Где-то рядом.

"Этого еще не хватало", - подумал Шумон. -"Неужели и впрямь альригийцы?"

- Постой тут, - предложил он монаху, - а я посмотрю, что там такое.

- Э-э-э нет, безбожник, - разом насторожившись, монах покачал головой. - Один ты у меня никуда не пойдешь!

Шумон усмехнулся, вспомнив о камне в мешке, и пожал плечами.

- Ну, как хочешь. Пойдем вместе. Только имей в виду. Если Дьявол встретится, я с тобой не побегу и искать тебя не буду.

- Не пугай, - насупился монах. Упоминание о Дьяволе охладило его рвение. - Я с молитвой.

Не ответив, Шумон крадучись пошел вперед. Запах дыма становился явственнее. Вместе с ним сжали доноситься и звуки - металлический звон, смех.

Стараясь не шуметь, Шумон пробрался сквозь кусты. Их заросли сбегали в большой овраг, на дне которого журчал неширокий - в два шага перешагнуть - ручей. Снизу поднималась сырость, но те, кто бродил по оврагу не боялся сырости и холода... Прямо под ними четверо из них сидели у костра, над которым висел котелок с каким-то варевом. Ветер донес до Шумона обрывки разговора:

- А жрать я хотел - тут никаких слов не подберешь. Сорок поприщ с седла не слезая проскакал. Они из меня все вытрясли. Спрашиваю его: "Сколько стоит твоя тухлятина? - Пять монет - говорит и интересуется - "А ты жрать- то сильно хочешь?" А по мне, наверное, видно, что у меня на уме кроме еды нет ничего. "Конечно, - говорю - еще как хочу!" А он, собака, смеётся и говорит: "Ну, раз так, тогда семь монет!"

У меня аж дыхание сперло от такой наглости. "Что ж, ты, говорю, бандит, прохожих обираешь?" Смеется, собака, зубы скалит. Ну, думаю, смейся, смейся. И я с тобой посмеюсь. "Давай, говорю, весь лоток за золотой?" У него глаза заблестели - давай, говорит, согласен. Еще бы ему не согласиться! Ну и купил я весь лоток. Не пожалел нашего золотого.

Смех заглушил конец разговора.

Хрустнувшая позади ветка заставила безбожника отвлечься. В спину осторожно засопел брат Така.

- Что там? - неожиданно робко спросил он.

- Посмотри.

Шумон отодвинулся, освобождая место. Дав монаху насмотреться, он заметил:

- Это не лес, это черт знает что. Тут людей как у эркмасса на кухне в день тезоименинства.

- Может ловчие? - неуверенно предположил монах.

- С такими-то рожами? - усмехнулся безбожник. - Скорее уж бродяги. Как это их гнев Божий обошел?

Люди внизу, казалось, ничего не боялись. И это не походило на браваду. Они держались совершенно естественно. Ни в разговорах, ни в их поведении Шумон не заметил никакой нервозности. Это заставляло думать, что перед ним либо ничего не боящиеся горожане, либо издревле живущие в этом лесу разбойники, почему-то понятия не имеющие о том, что твориться вокруг них.

Шумон не успел поделиться своими соображениями с монахом, как люди у ручья зашевелились - видно варево уже поспело, и потянулись к костру. Через мгновение из-за деревьев вышли еще двое. Глаза одного из них закрывала черная тряпка. Он медленно шел вперед, ведомый своим спутником.

- Слепой, - шепнул Шумону в ухо брат Така, а от костра кто-то крикнул:

- Эй, Хамада, Ефальтий, где вы там?

Эти два слова "Хамада" и "слепой" слились в голове Шумона в единый образ.

Конечно, это оказались разбойники. Мало кто из горожан не слыхал о Слепом Хамаде, вожаке шайки фальшивомонетчиков.

Дальнейшее сидение в кустах становились не только бессмысленным, но и опасным. Шумон пополз назад. Добравшись до брошенных мешков, он поднялся на ноги.

- Стражников бы сюда, - мечтательно сказал брат Така, - мы б их прижали...

Он тряхнул головой и улыбнулся своим мыслям, представляя, что тут начнется, если вдруг прямо с неба на разбойников посыплются стражники.. Шумон мыслил ближе к реальности.