Повесть о монахе и безбожнике (СИ)

- А вот им, что нас с тобой прижать никакой помощи ненужно. Своими силами обойдутся.

Безлесный овраг еще щедро освещался солнцем, а в лесу потихоньку станови лось все темнее и темнее. Сумерки пока ощущались только у земли, глаза переставали отличать мелкие детали, и трава казалась ковром, стелящимся под ноги. Это означало, что скоро двигаться можно будет только на ощупь.

Дурбанский лес.

Часовня.

Осторожно пробираясь в сгустившихся сумерках они прошли еще два поприща и вышли на засеку, сплошь устланную поваленными деревьями. Она осталась в память о бунте приверженцев Просветленного Арги произошедшем пять лет назад.

Тогда, фанатики из секты Просветленного, подняли фермеров Внешнего Пояса Обороны, разоренных трехлетними недородами, и штурмом овладели Гэйлем. Этот бунт, обычный, рядовой по меркам Империи, какие случались чуть не ежегодно, был жестоко подавлен Императором.

Выбитые из Гэйля повстанцы отошли в лес, к городу Справедливости, построенному Аргой где-то в глубине леса, соорудив эту засеку, в надежде отгородится ей от Императорской кавалерии. Это, однако, не помогло. Город Арги после пятнадцатидневной осады захватили и разрушили. Сам Просветленный погиб. Отдельными вспышками восстание продолжалось еще около года, но к началу полевых работ постепенно сошло "на нет", оставив после себя скрытые где-то в лесу развалины города Справедливости и эту засеку. Стволы лежали на ней в беспорядке, топорщась щетиной хотя и полусгнившие, но все еще способные выполнить свое предназначение - задержать любого, кто попытается пройти через них. Засеку сделали шириной шагов в сто и уходила в обе стороны куда-то в глубину леса

- Верно идем? - спросил Шумон.

- Вернее некуда. Перейти надо, а там упремся...

Брат Така не рискнул переходить преграду спиной вперед и, несмотря на приближающуюся ночь, в полный голос читая "Дневное покаяние", стал прыгать через стволы. Подгнившие деревья скрипели, грозили острыми сучьями, но остановить путешественников не смогли.

- Вот и дошли, - удовлетворённо сказал монах на другой стороне. - За засекой еще три поприща и все. Отдых!

Когда они вышли к часовне из-за кромки леса, отчетливо выделявшейся на сиреневом небе, показался Лао, добавив свой скупой свет к лучам заходящего солнца.

Часовня стояла внутри легкой решетчатой ограды. Ажур металлических прутьев окружал сад и несколько низких домиков расположившихся внутри неё.

Из-за деревьев виднелась крыла большого двухэтажного дома. Около ворот брат Така сбросил с плеч мешок и достал большой ключ. Запор щелкнул, монах плечом отодвинул створку, пропуская вперед Шумона:

- Входи, безбожник, - голос его был весел. - Неси грешную плоть в святое место.

Заперев дверь, он обычным образом, лицом вперед пошел к часовне. Здесь, за оградой, монах чувствовал себя в полной безопасности. Чувство зависимости от безбожника, угнетавшее его на протяжении всего пути исчезло, и он, по-хозяйски оглядывая постройки, уже не обращал внимания на Шумона. Пару раз, только когда тот попался у него на дороге, просто отодвинул книжника хорошей затрещиной. Не со зла, конечно, а просто чтоб знал свое место и не лез под ноги...

Поужинав, после вечерней пляски и охранительной молитвы, совершенных братом Такой они улеглись на длинные жестокие скамьи, предназначенные в обычное время для гостей, приглашаемых на богослужения. Через незакрытые ставни в часовню вливался свет Лао и Мульпа, падавший на мозаичный пол и груду скамеек, сложенных в углу до лучших времен. Несколько минут эхо бросало от стены к стене скрип скамеек и покряхтывание людей, устраивающихся на ночь, а потом наступила тишина.

- Эй, безбожник, - негромко окликнул Шумона брат Така и задал вопрос, который мучил его с полудня, - Ты почему не сбежал сегодня? Там, у Парных холмов?

- Куда торопиться? Успею, - ядовито откликнулся безбожник. - Будут еще возможности.

Брат Така почувствовал, что он ехидно улыбается.

- Что же это за возможности такие? - оскорбился он. - Другого случая у тебя не будет. Это я тебе обещаю.

- Это почему же?

- Я сильнее. И удар у меня покрепче будет. Или вообще... Свяжу и стану носить с собой.

"Зазнался монах, - подумал Шумон, - осаживать его надо".

- Есть сила духа, и есть сила тела... - наставительно сказал он.- Телом ты сильнее.

- Знаю, знаю, - откликнулся Брат Така.

- Так вот у тебя сила тела больше, чем сила духа, а у меня наоборот. А куда телу против духа? Это самое главное!

"Эка занесло его, - подумал монах, - если его не укоротить, так он черти что о себе возомнит".

- Силу духа даёт только Вера, - сказал он таким тоном, каким обычно говорят с ущербными людьми, - а у тебя её как раз и нет!

Шумон пропустил его тон мимо ушей и ответил по существу:

- Вера есть у всех. Только каждый верит в своё. Ты веришь в шестивоплощенного Карху и тень его, а я в силу Духа и разум человеческий.

- Да ты глуп, безбожник, - удивленно произнес монах. Он ответил так быстро, что Шумон понял - тот его и не слышал. - Как же можно верить в разум и не верить в Карху? Ведь наша способность размышлять от него.