Повесть о монахе и безбожнике (СИ)

- Посмотри на Стену. Есть ли где-нибудь проход?

Монах молчал долго. Снизу книжник видел как он вертит головой, пытаясь что-то разглядеть.

- Нет, - наконец донеслось сверху. - Прохода не вижу.

- Та-а-ак, - выдохнул безбожник. У него оставалась надежда на слабость зрения монаха.

- Эй, брат, -окликнул он его и подняв два пальца спросил.

- Сколько пальцев?

- Два, - донеслось сверху.

Шумон в расстройстве сел на землю. Зрение у монаха оказалось как у птицы. Вскоре к нему присоединился и Младший Брат. Он тяжело дышал, горела оцарапанная щека, а порты измазаны свежей зеленью.

- По-моему стена вокруг всего болота.

- А со стороны альригийцев?

- И там тоже.

- Что делать будем? - спросил Шумон.

- Дальше пойдем, - беззаботно, словно это было само собой разумеющимся, сказал монах. - Тень Кархи над нами. Я верю в это.

Он плеснул из фляги воды в ладонь и ополоснул лицо.

- Там впереди трех поприщах что-то вроде большой поляны и развалины какие-то. Посмотреть бы надо.

Шумон согласился. Пока у него не возникло своих идей, он мог довольствоваться идеями Младшего Брата.

Подкрепившись, они продолжили свой путь вдоль стены. Деревья становились все ниже и вскоре над зеленой полосой листьев они увидели голубую полоску неба. Стволы уже не загораживали панораму и позволяли путникам видеть вперед шагов на двести. Увиденное ошеломило Шумона.

- Город? - удивленно сказал он. - В этой глуши?

Дурбанский лес.

Развалины "Города Справедливости".

Путники миновали разрушенную стену.

Лес уже крепко вцепился в отобранный у него когда-то людьми клочок земли, однако остовы домов и остатки мощеных камнем улиц сопротивлялись его нашествию.

То, что когда-то называлось дорогой, вывело их на широкую поляну, поросшую подлеском, когда-то, видимо, бывшей центральной площадью.

Шумон остановился, огляделся.

Трудно сказать, кто кому помогал в разрушении города - то ли время людям, то ли наоборот, но одно ему было совершенно ясно: оба этих разрушающих начала соединились здесь, чтоб уничтожить его. Монах смотрел по сторонам хмуро, словно любопытство сыграло с ним скверную шутку, заведя его в это место. Осмотрев ближайшие развалины, он мрачно сообщил:

- Плохое место. Проклятое.

Не оборачиваясь - развалины казались куда интереснее монаха - Шумон спросил:

- Ты знаешь что это?

- Похоже, что да, - кивнул монах. - Город Справедливости. Гнездо ереси Просветленного Арги. Воистину гнездо Дьявола!

Вот это новость! О городе ходили разные слухи, то толком никто ничего не знал.

- Да ну?

- Засеку помнишь? И засека и город так же их рук дело.

В словах брата Таки Шумон не уловил осуждения. Давно сгинувшие люди вложили во все это свои силы и ум, и не смотря на то, что титанический, хотя и оказавшийся бесполезным труд, пошел прахом, он все равно внушал уважение.

Разобравшись с городищем, экс-библиотекарь повернулся к Стене. В этом месте она теряла свою идеальную прямизну и обходила развалины по широкой дуге, словно понимая, что пройди она иначе, люди, когда-то жившие в этих домах, могут обидеться. Шумон смотрел на изгиб как зачарованный. Он говорит ему о многом. Стена не появилась сама собой. Стену поставил кто-то, кто мог отличить развалины человеческого жилья от простой груды бревен.

Заходящее солнце скатывалось за Стену, погружая людей и развалины в темноту. Еще несколько мгновений оно заливало лиловым светом, прошившим Стену насквозь, а потом увязло в болоте. Пользуясь последними мгновеньями дня, путники собрали кучу хвороста, и затащили её в полуразрушенное каменное здание, поднятое над площадью на ступенчатом постаменте.

К предложению Шумона заночевать в развалинах монах отнесся очень неодобрительно, однако безбожник просто не стал слушать возражений монаха. На все его просьбы уйти из города он отвечал успокаивающим похлопыванием по плечу, и монаху пришлось смириться.

Пока Шумон возился с костром, тот с особым тщанием несколько раз оплясал место ночлега, совершив вечернюю и охранительную пляски.

Когда он закончил, Шумон, готовивший вечернюю трапезу спросил:

- Ты что-то словно не в себе? Случилось что?

- Плохое место, - угрюмо в который уж раз, повторил монах. - Очень плохое. Дьявольским следом помечено! Зря мы здесь.

Не принимавший всерьез настроение монаха Шумон усадил его около костра.

- "Рука его над нами",- напомнил Шумон. - Чего же ты боишься?

Он засмеялся.

- Приведений?

- А хотя бы и их, - прищурив глаза, ответил монах. Посмотрев на младшего Брата, Шумон понял, что его спутника беспокоит нечто более реальное, нежели призраки. Он посерьёзнел.

- Так чего же ты боишься?

- Людей.

Шумон невольно оглянулся.

- Людей, людей, - подтвердил монах. - Живых приверженцев Просветленного.

- Здесь?

- Именно здесь. Где же им быть как не тут? "Муха ведь всегда там, где смердит".

- Ты выражаешься как поэт.

- Это не я. Это Брат Фега "Свет и Сияние".

- Какие мухи? Тут ни мух, ни душ, ни тел, - удивился безбожник. - Ты же сам видишь - развалины пусты.

Брат Така с сожалением посмотрел на товарища.

- Пусты... - передразнил он. - Я этих людей в деле видел. Ты на него сядешь и не заметишь. Рукой схватишь - а он из руки как вода вытечет...