Повесть о Ратиборе, или Зачарованная княжна-2

— Какая такая ам-акация! — закричал Домовушка. — Злато-серебро из живого творения расти не может! Вертай его обратно, в пристойную суть, в жабу обыкновенную! А ты, Жабик, по злату своему не горюй, его ведь, злато, сколь на зуб не клади, а в утробе-то все одно пусто!

Жаб тяжело шмякнулся на пол, звякнув перьями.

— Режь, туды-т его за ногу! И хвост, и перья! Приведи меня в натуральный вид!

Да…

Осталось только выяснить, как это сделать.

Глава двадцать пятая, в которой выясняется, кто из нас был прав: я или Домовушка

Ограниченным людям служит большим утешением сознание, что и те, которые умнее их, при случае поступают не лучше, чем они.

Габриель Беттередж

Да, это, пожалуй, самый извечный вопрос, который с незапамятных времен встает перед человеком — как добиться.

С целями, как правило, все более или менее ясно (обычно мы знаем, чего хотим).

Со средствами, находящимися в нашем распоряжении, тоже.

А вот путь достижения этой самой цели: надо его найти, то есть проложить; преодолеть препятствия, которых довольно подкладывает жизнь нам под ноги; да еще обойтись имеющимися в вашем распоряжении средствами; да возместить недостаток означенных средств — смекалкой ли, помощью окружающих, либо откладыванием достижения цели на неопределенный срок (пока необходимые средства не будут приобретены), и не сбиться с пути к главной цели плутанием по боковым, заманчивым и влекущим, но таким неверным, обманчивым тропкам…

Не есть ли это наша жизнь? Сначала мы устанавливаем для себя препятствия, а потом успешно их преодолеваем.

Итак, цель моя была ясна, даже ясны были две цели: кратковременная — вернуть Жаба в прежний, жабий, вид; и долгосрочная — применить накопленный опыт в возвращении в прежний вид всех остальных.

Со средствами тоже было все, в общем и целом, ясно: мой магический талант, конспекты Лады, возможно, помощь Ратибора.

В конспекте Лады я нашел место, касающееся экстраполяции — то есть вывода хвоста потока магионов наружу. И там, черным по белому и в рамочке, сделанной красной пастой, было написано: «Если не экстраполировать отрицательный поток вовремя, заклинание приобретает необратимый характер».

Мы с Вороном еще прошлой ночью поспорили, как толковать слово «вовремя». Ворон считал, что это означает действие во время произнесения заклинания, я же спорил — где-то в конспектах Лады я встречал раздел о степени свежести заклинаний — свежее, средней (второй) степени свежести и застарелое. Так вот, как мне казалось, что даже и на второй стадии заклинание можно еще обратить вспять. Только в нужной тетрадке не оказалось нужного листика — когда заклинание считается свежим, а когда — второй и третьей степени свежести. Потерялся листик.

Я спросил Ратибора, не просветит ли он меня по этому вопросу.

Ратибор не просветил, сказал, что не помнит такого. И заинтересовался вопросом экстраполяции.

Я объяснил, как умел.

Как оказалось, Ратибор был еще менее подкован, чем я — он не знал, что такое магионы!

Я удивился — как же он тогда занимается магией?

А у них просто была другая терминология — потоки магионов у них назывались нитями, прядями, путами и волокнами, а поля — полотнами. Самих магионов Ратибор не видел. Как я понял, ему просто не объяснили, КАК надо смотреть — он считал нити, пряди и волокна едиными и однородными по всей протяженности.

Я так понимаю, что это потому, что им ничего не было известно про электричество. До потока частиц тамошняя наука не додумалась — но, по-видимому, им это и не было надо. Магия у них прекрасно действовала и без всякой теоретической базы — общий магиационный фон в их Там гораздо выше, чем у нас, так что можно и не заморачиваться всякой ерундой типа «напряженность поля», «протяженность потока», «степень интенсивности» и так далее. А вопрос знака решался еще проще: белые нити или полотнища — положительные, черные — соответственно, отрицательные.

А еще Ратибор мне рассказал, как ему удалось расколдоваться: оказывается, когда заклинание наложено (как он выразился «наложены путы»): из этих самых пут торчит кончик, «хвостик», и за этот самый хвостик нужно дернуть — и заклинание рассыплется.

Теперь мне понятно, что имел в виду Ворон, когда кричал «Экстраполируй!» — надо было хвостик вывести наружу, а так он остался внутри.

М-да…

Я обошел вокруг Жаба (Лёня вернула его на стол).

То есть я, конечно, видел заклинание — в виде беспорядочного комка потоков и полей, как неоконченное вязание, над которым поработал котенок. Хвостиков снаружи не наблюдалось, надо было лезть внутрь.

Но если я дерну не за ту веревочку, заклинание станет — совершенно точно — необратимым, и Жаб навсегда останется пернатым!

И хвостатым!

Но я положился на наш замечательный русский обычай — на авось — и запустил свою магическую лапу внутрь заклинания. Жаб захихикал: