Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

— Сколько же еще времени уйдет, пока вы справитесь с непрофессиональной? — вздохнула Маша. — Когда-то ты сказал: «Вот пройдет десять лет, и мы выпустим из тюрьмы последнего жулика…»

— Нам много чего казалось десять лет назад. Не все мечты сбываются, Маша. Сейчас я скажу тебе так: полное уничтожение преступности — дело не одного поколения. Думаю, что решающее слово в этом будет принадлежать не милиции и вообще не административным органам. Социальный прогресс и только он один подорвет основы всякой преступности вообще. А мы… Мы добьем ее остатки, вот и все.

— Когда же это будет?

— А вот это в какой-то степени зависит и от нас с тобой, — улыбнулся Коля. — Работать надо, друг мой. В поте лица!

На следующий день с утра Маша уехала в гороно — нужно было подыскать работу. У Коли был в запасе еще один день — в управление он должен был явиться только завтра. И Коля решил побродить по букинистическим магазинам — вот уже пять лет он настойчиво, с любовью собирал библиотеку из академических изданий. Но его замыслу не суждено было сбыться: в тот момент, когда он, уже одетый, стоял на лестничной площадке и закрывал двери квартиры, подъехал лифт и Виктор, выйдя из лифта, крикнул:

— Николай Федорович, машина внизу, хорошо, что я вас застал… — В служебной обстановке Виктор никогда не позволял себе называть Колю на «ты».

— Случилось что-нибудь?

— Я получил сообщение. Сегодня в двадцать три часа будет ограблен магазин на Масловке. Ювелирный, между прочим.

Шофер вырулил со двора, и «эмка», набирая скорость, помчалась к Петровке.

— Источник надежный? — спросил Коля. — Можно верить?

— Считаю, что можно. Это Агеев. Парню двадцать пять лет, токарь, с ворьем спутался случайно. Я пытаюсь ему помочь, да он и сам все понимает, хочет с этим делом «завязать».

— Я могу с ним встретиться?

— Исключено, — Виктор покачал головой. — Он позвонил, сказал, что на связь выйти больше не может, за ним следят, видимо, подозревают, а может, просто перестраховываются. Сказал — оторвется от группы после дела.

— Плохо. Ему нельзя принимать участие в краже. Ты запомни это, Виктор, на будущее.

— Всегда придерживался и придерживаюсь этого принципа, — сказал Виктор. — Я людей на преступление никогда не толкаю. Даже ради самой успешной реализации. Парень смелый, крепкий, выкрутится.

— Ну, дай бог! — кивнул Коля. — Чего мы стоим?

Водитель включил сирену, но регулировщик на перекрестке нервно замахал жезлом и вдруг, встав по стойке «смирно», взял под козырек. Через перекресток промчался огромный «майбах» с флажком на крыле — на красном поле белый круг с черным изломанным крестом.

— Посол Германии Шуленбург, — сказал Виктор. — Ишь, какой почет. Ты как относишься к пакту?

— Сказать по чести, — сложно, — отозвался Коля. — Я вроде и понимаю его необходимость, а сердцем принять не могу. У большевиков с фашистами не было и не может быть ничего общего.

— А я смотрю на этот пакт просто, — продолжал Виктор. — Дает он нам хоть какую-нибудь выгоду, — и спасибо! Больше он нас не касается. Разговоры о том, что-де Германия — теперь лучший наш друг, потому что Молотов с Гитлером за ручку поздоровался, — я отметаю! Я — солдат. В случае чего, я буду убивать, как бешеных собак, этих коричневых крыс, детоубийц. Я их видел в Испании. Скажу одно, Коля: их надо стереть с лица земли. — Виктор побледнел, его руки, сложенные на коленях, нервно вздрагивали. — Давай, нажми, — наклонился он к шоферу.

…»Эмка» остановилась перед роскошно оформленной витриной ювелирного магазина. Она ломилась от обилия золотой и серебряной посуды, колец, серег, часов.

— Ты жене никогда таких побрякушек не дарил? — спросил Виктор.

— Она не елка. — Коля вошел в магазин.

— Директор магазина — человек проверенный. Говорить с ним можно откровенно. Только он шутник, так что не реагируй, — Виктор постучал в дверь, на которой красовалась черная с золотом табличка: «Директор».

— Я занят! — послышалось из-за двери.

Виктор нажал затейливую бронзовую ручку. Директор сидел за огромным столом и ел сухую колбасу, запивая ее пивом.

— Вы мне помереть в случае чего дадите? — с легким раздражением спросил он. — Что стряслось?

Коля с уважением посмотрел на орден боевого Красного Знамени, прикрепленный над левым карманом директорской гимнастерки.

— За что? — Коля глазами указал на орден.

— За Перекоп. А вот теперь штурмую ювелирное дело. Мы за что боролись? За счастье? А Между прочим, женщины — лучшая полозина человечества! А в чем счастье любой женщины, кроме мужа, работы и детей? В украшениях! Согласны?

— Я — да, — сказал Виктор. — А Николай Федорович — нет. Он говорит, что его жена — не елка!

— Здрассьте, — в серцах произнес директор. — Раньше бриллианты императрица и ее дворянки носили. А теперь — наши женщины должны носить! И не чьи-нибудь там жены и тому подобное, а самые простые работницы!

— У них денег не хватит, — заметил Коля с улыбкой.

— А мы повысим зарплату, — парировал директор. — Короче кто вы?

Коля молча протянул служебное удостоверение.

— Понятно, — кивнул директор. — Что случилось?

— Сколько у вас товара? — спросил Коля.