Повести Невериона

Современная археология утверждает, что письмо в нашем понимании начиналось не как знаки на бумаге или на шкурах, а как глиняные сферы, полусферы, конусы, тетраэдры, позднее двойные конусы (биконоиды) и прочие фигуры – одни с отверстиями и линиями, другие без. На протяжении почти пяти тысяч лет, с 7000 по 2000 г. до н. э. они использовались на Ближнем Востоке для ведения счетов; одни фигуры изображали животных, плоды и злаки, кувшины, другие – количество. Их находили при многочисленных археологических раскопках и до последнего времени принимали за бусы, принадлежности для игры и даже предметы религиозного культа. На то, что фигуры во всех местах одинаковы, обратили внимание лишь недавно. Примерно в то же время, как Штейнер сделала свое открытие в Стамбуле, Дениз Шмандт-Бессера убедилась, что клинописные знаки на глиняных табличках Урука и Ниневии – всего лишь двухмерные формы трехмерных фигур с теми же линиями, отверстиями и прочими добавлениями.

Итак, «насилие буквы» – термин Жака Деррида, рассматривающего идею «речи против письма» в западной мысли («О грамматологии», Париж, 1967) – вполне могло начаться, по словам Шмандт-Бессера, «когда глину скатывали в ладонях и делали в ней углубления пальцами». Позднейшие археологические открытия придают новый смысл «двойному письму» или «письму внутри письма» Деррида.

Теория предполагает, что в Месопотамии глиняные фигурки обозначали меры зерна, тюки ткани или животных. Соответствующее число фигур запечатывалось в глиняные «буллы», которые сопровождали грузы и должны были прибыть на место невскрытыми. Чтобы суть сделки была ясна всем, фигурки сначала прижимали к выпуклой стенке буллы-конверта, а уж потом запечатывали. Снаружи оставался, так сказать, список того, что лежало внутри. При судебных разбирательствах сосуд вскрывался в присутствии судей, и предъявлялись оригиналы.

Письмо в нашем понимании, во всяком случае вавилонское, возникло из ситуаций, когда такое письмо-внутри-письма не считалось обязательным. Археологов издавна интересовало, отчего многие глиняные таблички не прямые, а выпуклые. Их принимали за части сосудов, в которых что-то хранилось. Шмандт-Бессера выдвинула теорию, что они просто подражают контейнерам, от которых произошли; постепенно на таблицах стали появляться изображения углублений, сделанных трехмерными фигурками, а позже эти изображения развились в 1500 и более клинописных идеограмм.

Помня о списках, вытисненных на стенке буллы, мы с вами подходим к обзору наиболее ценного, как считают многие, вклада Штейнер. Как пишет она сама в научно-популярной статье, «я попросту пристегнула к своему археологическому хобби математическую теорию наименований, списков и перечисления. Теория НСП имеет дело с разными порядками, с различиями между ними и способами их комбинации. Если у вас имеется порядок с поименованными объектами, вы можете только удостовериться, что ни один объект не является одним из других – ничего более. Теперь предположим, что у вас есть список объектов. Теперь вы знаете не только имя каждого из них, но и его соотношение с двумя другими, «выше» и «ниже» его – опять-таки ничего более. Наконец, в третьем варианте – перечисление – вы получаете так называемый «полный список». Он позволяет вам устанавливать многочисленные связи между объектами – в рамках теории, разумеется».

Последние десять лет теоретики НСП усиленно интересовались тем, что получило название «порядок третьего уровня». Недавно такой порядок стали именовать «языком», поскольку у него на удивление много схожих свойств с языком как средством общения.

В основе «языка», о котором мы говорим, лежит так называемая матрица некоммутативной подстановки. Штейнер определяет ее как «правила, разрешающие однонаправленную подстановку применимых к спискам имен. Допустим, у нас есть объекты с именами A, B, C, D E. Согласно матрице, вместо AB мы можем подставить CDE (хотя наоборот может и не сработать). Вместо DE можем подставить ACD. Вместо любого термина, следующего за ECB, можем подставить AC и так далее». Иногда, по словам Штейнер, так можно получить полную петлю подстановки, которая в теории НСП именуется дискурсом. «Имея достаточное количество дискурсивных (петлевых) и нондискурсивных правил, отвечающих довольно сложным критериям, мы получаем правильную матрицу некоммутативной подстановки, то есть грамматику, язык – или, если хотите, порядок третьего уровня».