Повестка дня — Икар

Вывод. Эксперты пришли к выводу, что кровь, пролитая Израилем, вызовет яростный протест в арабском мире. Как же так, Соединенные Штаты привлекают террор для борьбы с терроризмом?! Это неприемлемо. Стремительный бросок вооруженных сил? Но как преодолеть четыре этажа под ураганным огнем? Десантироваться на крышу с вертолетов? Но ведь палачей этим не испугаешь, они только и мечтают о мученической смерти во славу Аллаха. Морская блокада батальоном моряков, готовых к вторжению в Оман? Но даст ли что-нибудь демонстрация военной мощи?

Султан и его министры меньше, чем кто-либо, думали о насилии в отношении посольства. Желающая сохранить стабильность королевская полиция пыталась остановить истерию, но не могла нейтрализовать действия целой банды подстрекателей. Полицейские не были готовы к подавлению подобных беспорядков. Если в помощь полиции бросить вооруженные силы от границ Йемена, то это может иметь непредсказуемые последствия. Следовало учесть и то, что служащие местных вооруженных сил были столь же дикими и необузданными, как и международные убийцы, с которыми им надлежало бы бороться. Из этого с неизбежностью следовало, что их вмешательство вызовет кровавую резню. Кровь будет струиться рекой по улицам города; кровь виноватых и невиновных смешается, как сказано в Писании.

Безвыходное положение.

Попытка решения. Заявить протест? Бессмысленно, ведь абсолютно ясно: кто-то управляет марионетками, которые истово верят в то, что выкрикивают и о чем поют. Одним из требований террористов было освободить их единомышленников из заточения. Но практически не было никакой возможности выполнить это требование: нескольким правительствам освободить более восьми тысяч террористов из таких организаций, как ИРА, ПЛО и еще целой кучи подобных мерзких объединений, которые сводили счеты в бесконечных склоках.

Можно было бы начать кампанию разоблачений, направленную против такого рода политики. Постоянные разоблачения, несомненно, спасли бы от смерти некоторых заложников, их казни были бы временно приостановлены, чтобы «нации-угнетатели» могли сделать свой выбор окончательно. Но в конечном итоге новости такого рода будут только еще более воспламенять безумноглазых кандидатов в мученики. Перед грозой всегда бывает затишье. Гром все-таки грянет, а убийство может оказаться последним и самым убедительным доводом.

Кто?

Почему?

Как?

Кто?.. Это был самый существенный вопрос, ответ на который мог бы привести к решению проблемы. Найти решение необходимо было в течение пяти дней. Приведение приговоров в исполнение приостановили на неделю, но два дня уже прошло; большинство лидеров секретных служб шести стран, обуреваемые яростью бессилия, собрались в Лондоне. Все они прибыли на сверхзвуковых самолетах, чтобы изыскать средство для спасения. Каждый из них знал, что его посольство может оказаться следующим. В любом месте… Они работали без сна и отдыха на протяжении сорока восьми часов. Но, несмотря ни на что, загадка Омана оставалась неразгаданной. Раньше он считался островком стабильности в неспокойном арабском море. Султанат всегда возглавляли просвещенные лидеры, лучшие люди страны были заодно с правительством. Руководители Омана считали, что Аллах не только одарил их правами, но и возложил на них ответственность за судьбы страны в двадцатом столетии.

Заключение. Мятеж спровоцировали извне. Около двух тысяч крикливых молодчиков специально выдавали себя за оманцев.

Офицеры тайных служб с данными о каждой из фракций левого толка арабского мира немедленно приступили к работе, вступая в контакты, давая взятки, а при необходимости и угрожая.

* * *

— Ты меня спрашиваешь, кто они, Азиз? Понятия не имею, кто именно участвовал в захвате заложников. Если не веришь моим словам, испытай меня. Выбери самое суровое испытание.

— Шесть секунд на размышление, Мехмет! Шесть секунд — и кисть твоей правой руки будет валяться на полу! Потом настанет черед левой. Признавайся, шелудивый пес! Выдай информацию!

Шесть, пять, четыре… Кровь.

И ничего более. Ноль.

* * *

А потом пришла не информация даже — намек на информацию. И пришел он от старого муэдзина, святого человека, чьи слова и память были столь же истощены и шатки, как и его фигура, которую разгулявшийся ветер мог бы легко снести в Ормузский пролив.

— Не ищите там, где вы предполагаете что-либо найти. Искать надо совсем в другом месте.

— Где?

— Там, где обида не порождена бедностью или заброшенностью. Истоки всего там, где Аллах оставил след своего благорасположения… в месте, радующем сердце правоверного.

— Пожалуйста, выражайся яснее, муэдзин!

— Аллах не желает абсолютной ясности. На то Его воля.

— Но ведь у вас были какие-то веские основания говорить то, что вы уже сказали.

— Аллах повелел мне поведать это. На все Его воля.

— Что же он повелел поведать конкретно?

— Тихую речь услышал я у мечети. Мои старые уши смогли разобрать кое-что в еле слышном шепоте. Но услышал я столь мало наверняка потому, что Аллах не хотел, чтобы я услышал больше.

— Ну, не тяните же!