Повестка дня — Икар

— Я помню. Все это началось лет десять или двенадцать назад. Дюжина двадцати- и тридцатилетних американских парней, казалось, заполнила собой все Эмираты.

— Не все мы были настолько юными.

— Да, — прервал его Сван, хмурясь каким-то своим мыслям. — В ваших руках оказалось секретное оружие Израиля — весьма ловкий пожилой архитектор. Он всегда был готов (ради спасения Господнего) создать здание в исламском стиле, похлеще самого фанатичного мусульманина, и еще он был готов преломить хлеб с любым богатым арабом по соседству.

— Его звали Эммануэль Уэйнграсс, сокращенно — Менни. Ему пришлось сматываться в Израиль, чтобы его официально не заарканила вторая или третья его жена. Сейчас деду около восьмидесяти, и осел он в Париже. Живет далеко не в нищете, насколько мне удалось понять из телефонной беседы с ним.

— Да уж, — ухмыльнулся заместитель директора. — Ведь вы перед расформированием устроили распродажу миллионов этак на сорок.

— Да, мы уступили все Транснациональной компании всего-то за двадцать пять миллионов долларов. Они совершили удачную сделку, а я отошел от дел. Так было нужно.

Сван всматривался в голубые глаза посетителя, и ему казалось, что он вот-вот вспомнит что-то важное об этом человеке.

— Нет, — наконец проговорил он. — Удачной сделкой это назвать нельзя. — Голос его звучал мягко, почти нежно. — Теперь я вспомнил. Произошел несчастный случай возле Эр-Рияда — в одном из ваших мест. Вы были в пещере или гроте, когда кто-то взорвал газопровод. Все обрушилось. Более семидесяти человек погибло. Погибли ваши партнеры, служащие, несколько детей сотрудников.

— Погибли все дети, — поправил Эван спокойно. — Все дети и жены. Мы праздновали завершение третьей очереди газопровода. Все собрались в пещере. И тут рванул целый прогон, когда они были внутри. Я и Менни находились снаружи, натягивали дурацкие клоунские наряды.

— Потом было судебное расследование. Фирма-заказчик лживо утверждала, что там были дефекты, плохо укрепленные участки, вот поэтому и случилось несчастье.

— Может, так и было…

— В таком случае вас должна заедать совесть.

— Это разговор не по существу, — прервал Свана Эван. — Мы тратим время попусту. Какое отношение имеет то, что я делал или не делал пять лет назад, к тому, что мне сделать предстоит?

— Мои вопросы не напрасны. Время мы тратим не бесцельно. Справедливость должна восторжествовать. Вот что я имел в виду. Многие люди пытаются сделать политическую карьеру здесь…

— Ладно! Давайте ваши вопросы.

— Почему вы стали конгрессменом, мистер Кендрик? С вашими деньгами и профессиональной репутацией вы не нуждаетесь в этом. Не понимаю, ведь выгоды вам в этом никакой. В частном секторе вам не было бы равных.

— По-вашему, люди занимаются политикой или в поисках выгоды, или чтобы поиграть в так называемые политические игры?

— Нет, конечно, нет. — Сван умолк и потряс головой. — Простите, сорвалось с языка. Каков привет, таков и ответ. Мое предубеждение основано на том, что много амбициозных людей пытаются реализовать себя в политике. Если они прорываются к власти — конец. Что-то у нас пошел слишком откровенный разговор… И никакие законы не в силах остановить этих проныр. Впрочем, я не думаю, что из-за этого законодательство стоит менять. Вы заинтриговали меня. Знаю, откуда вы прибыли. Но я никогда не слышал о Девятом колорадском округе. Уверен, что это не Денвер.

— Едва ли вы найдете его на карте, — отозвался Кендрик. — Это одна из баз Рокки на юго-западе, неплохое местечко. Оно мне по душе, и я занимался строительством именно там. Это в стороне от проторенных дорог.

— Но почему? Почему вы все же подались в политику? Почему парень, поразивший Эмираты, заточил себя в глуши, а тут еще и политика?

— Давайте скажем так: ничего другого мне просто не пришло в голову.

— Это, конгрессмен, больше похоже на отговорку, чем на ответ.

Эван Кендрик пристально взглянул на собеседника и, пожав плечами, умолк. Сван почувствовал некоторое смущение.

— Ну ладно, все нормально, — произнес он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно тверже. — Давайте будем считать, что мы не сразу друг друга поняли.

— Моя должность… Так получилось, что я вынужден был заполнить вакуум, образовавшийся после гибели моего предшественника. Я похоронил его. Меня не было там около двух лет. Увы. Но я надеюсь, что мое место займет со временем человек, более для этого подходящий.

— Два года? — переспросил Сван. — В ноябре будет только год, как вас выбрали. Так?

— Не спорю.

— И вы приступили к выполнению обязанностей в январе?

— Не понял.

— Ну… Мне бы не хотелось морочить вам голову, но срок пребывания на вашем посту — два года. Следовательно, вы находитесь на должности три года. Но никак не два или меньше.

— Верно подмечено. Но у нас там не так строго придерживаются формальностей. Оппозиции настоящей в Девятом нет. Мы договорились об этом сроке, потом перевыборы, и я уйду в отставку. Только и всего.

— Похоже на сделку.

— Я почувствовал, что должность меня связывает. Мне бы хотелось уйти. Они это знают.