Повезло?

На четырех креслах, расположенных в сторону кабины, не было никого. А вот на тех четырех, что были напротив, под самой стенкой кабины, раньше кто-то сидел, как минимум один… Сейчас этот один лежал смятой грудой в позе, исключающей выживание, почти на полу между кресел, но его нижняя часть, ноги и частично живот с задницей, все еще оставались пристегнутыми к креслу! Ну, или запутались в привязных ремнях, тоже может быть… Получилось, что скрученное в уровне талии и ребер тело сложилось углом более чем в девяносто градусов, ноги и частично задница остались на креслах, впоперек обоих с левой стороны прохода (ну, или правой, если смотреть с хвоста самолета), а все что выше свесилось в пространство между двумя рядами кресел и частично свисало на пол – голова, плечи, руки… Живым это тело быть не могло даже в сказке, но почему-то выгладело более… опрятно, по сравнению с пилотом. И да – я совершенно успокоился относительно судеб этих тел, поскольку как пилот, так и вот этот второй (может, кстати, как раз второй пилот или штурман, мало ли) были одеты в знакомую и малоприятную мне форму – орденскую. Так что теперь этот самолет я воспринимал как по сути вражеский, соответственно, благосостояние его экипажа волновало меня в самую последнюю очередь!

Я перебрался в салон, буквально просочившись в деформированный проем мимо такой же покуроченной двери, стараясь не задеть и не шуметь – разумеется, безуспешно. И опять замер, сжимая в ладони рукоять-магазин. Тишина… Тишина – это хорошо. Хотя вовсе не гарантирует безопасности, конечно! Но самолет рухнул нормально, даже, можно сказать, качественно – ни пожара, ни взрыва, ни глубокого ущелья с бурной рекой внизу… Так что риск все еще допустим, хотя спасать тут, в общем-то, некого, да и теперь не так чтоб очень уж хотелось. В салоне вроде ничего особо интересного нет, стоило бы заглянуть в закрытые полки, конечно, но пока что некогда – надо проверить остальной груз. Ну, вариантов нет, на брюхо и ползком к шторке, в дырдочку подсмотреть! И чего там у нас?

А там все было куда грустнее. Не в смысле аварии, конечно – но вот света от тех иллюминаторов, что приходились на грузовую часть салона, считай, на «третий класс», оказалось куда меньше, чем в передней половине. Соответственно, объем салона был плохо различим, я только видел несколько ящиков и коробок, образовавших неслабую кучу под правым бортом самолета, эта гора тары заполнила поперечное сечение более чем на две трети. Из этой кучи торчала нижняя часть очередного тела – ноги, задница, одна рука по локоть... Все остальное завалили коробки-ящики, но то, что тело это мертво, сомнений не вызывало. Уж слишком расслаблено оно лежало, я уж молчу про мокрое пятно на брюках, и характеный запах расслабленого кишечника. Не знаю, как его придавило, но, похоже, получилось как с повешенными… Самым интересным, на мой взгляд, было то, что тело было одето не в форму, какую-бы то ни было, и не в местный модный вариант «милитари», вроде меня самого, тело при жизни предпочитало костюмы, в смысле, все эти брюки-пиджаки-галстухи, а также туфли городского типа, без развитой подошвы, высокого берца и так далее! Встретить подобное на этом Новом Мире можно было в крупных городах вроде Порто-Франко или Нью-Рино, ну, Демидовск еще, Порт Дели, возможно… Но здесь, за полтысячи кэмэ до ближайшего человека, это смотрелось дико. Хотя – откуда я знаю, куда летел этот самолет? И откуда?! Вполне вероятно, в месте назначения именно такой наряд был бы вполне органичен, в отличие от всяческих камуфляжей с разгрузками…