Повязанные (СИ)

Сестра действительно выглядела ужасно. У меня сжалось сердце, а глаза защипало. Да, я её не любила, но всё же она моя сестра, мой самый родной человек. Я столько всего хотела ей сказать, что боялась позволить себе пять лет назад. Столько хотела спросить! Почему она так изменилась, почему перестала со мной играть? Почему мне предпочла своих подруг?

― Даже на тот свет отошла эгоистично, ― пробормотала.

― Что? ― доктор посмотрел на меня вопросительно. ― Вы были знакомы?

― Это моя сестра.

― Соболезную, ― Аран смутился, кашлянул. ― Я отойду, что ли.

Оставшись наедине с сестрой, я ещё долго просто смотрела в её мёртвые глаза, полные предсмертного ужаса и боли. Одновременно такие знакомые и такие чужие.

Оцепенение закончилось внезапно, из-за моего чиха. И я вернулась к осмотру тела, отбросив эмоции. Ни к чему они мне сейчас.

Что ж, следов никаких, кроме тех, что оставил доктор. Только татуировка, после появления которой сестра так резко изменилась. Приподняв её, нашла на спине шрам, который Равия получила, когда мы катались на качелях. Она упала, а я не успевала затормозить, и моя качель проехалась ей по спине. Я тогда от испуга за неё страшно разревелась, а сестра только смеялась сквозь слёзы, пытаясь меня утешить перед приходом родителей и слуг.

Уложив её, попробовала закрыть Равии глаза, но веки, будто окаменев, не двигались. Побоявшись их и вовсе оторвать, просто накрыла её простынёй, поцеловав напоследок в лоб. И уловила слабый аромат чего-то знакомого. Принюхалась, но вспомнить не получалось. Нахмурившись, покинула подвал. Удивительно, что запах сохранился столь надолго.

― Вы знаете, чем от неё пахнет?

― Эм… Да, ― доктор уже увлечённо что-то писал у себя в кабинете, и моё появление застало его врасплох.

Я вопросительно приподняла бровь.

― Это вьюнок.

― Спасибо. Хорошего дня.

― До свидания.

Попрощавшись со старушкой, я поспешила к ближайшей лавочке, чтобы записать наблюдения.

«От тела исходит лёгкий запах вьюнка. На лице ― ужас и боль. Татуировка на плече потускнела.»

Негусто. Теперь нужно наведаться на место её смерти. Вдруг ещё что-то осталось. Надеюсь, там не затоптали всё.

Только вот я не помнила, где находится это самое поле. Побродив по городу, остановила первого попавшегося прохожего ― импозантного мужчину в тёмно-синем смокинге. В это время на улицах было на удивление пустынно.

― Здравствуйте, не подскажете, в какой стороне Юсово поле?

― Отчего же не подсказать? ― мужчина доброжелательно улыбнулся. ― Оно аккурат в той стороне, сразу за южными воротами.

― Благодарю. Доброго дня.

― Доброго и Вам.

В поисках пустого экипажа я провела не меньше часа. Почему-то именно сейчас, как назло, все были с пассажирами. Я уже даже практически до центральной площади дошла, когда мне встретилась старая бричка с не самым опрятным извозчиком. Ну хоть какая. Денег он запросил многовато, но я решила не спорить. Главное, чтобы довёз. За пять лет я практически забыла этот город.

Глава 4

Поле оказалось просто гигантской поляной, заросшей низкой травой, местами пожелтевшей. Тракт проложен был ближе к лесу с левой стороны. Я сделала от ворот ровно 236 шагов, стараясь делать их метровыми, повернула налево и прошлась туда. Могла и не стараться. Место убийства легко было угадать по куче следов. В момент обнаружения земля явно была влажной. Если так, то следы сестры и убийцы должны были быть отчётливо видны. Странно это всё.

Я стала внимательно осматривать место, неосознанно обходя его по кругу. Когда я обратила на это внимание, стала ещё внимательнее вглядываться в траву. Что-то не давало мне покоя. Какая-то едва заметная деталь. Не просто так же я описывала этот круг!

Да и следов волочения тела видно не было. Как так аккуратно убрали сестру? Даже трава не была примята в кругу, который я описывала.

Присела на корточки, прищурилась. Как будто это могло мне помочь. Солнце уже находилось в зените и стало нещадно жарить мою спину. Устав отвлекаться на жару, сняла сюртук и повесила его на сук ближайшей берёзы, туда же повесила сумку, предварительно достав из неё ежедневник, несколько кожаных мешочков и щипчики. Я всегда с собой носила их, чтобы иметь возможность спокойно собирать улики. Снова устроилась у невидимого мне круга. Не могла же я его выдумать! Значит, что-то действительно отличает эту траву от окружающей.

В какой-то момент я всё же заметила это отличие, такое неявное, едва заметное. Трава казалась чуть-чуть темнее и чуть-чуть длиннее остальной. Настолько чуть-чуть, что заметить это оказалось крайне трудно. Как будто мне это просто мерещилось. Повесив мешочки за завязки на руку, а щипчики положив в карман штанов, принялась зарисовывать в ежедневник то, что мне мерещилось в траве.

Долго я, наверное, просидела в этом поле, вглядываясь в траву и зарисовывая странный узор. Так долго, что глаза начали болеть. И всё же мне казалось, что я не всё вырисовала, как будто каких-то деталей не хватало. Но это уже что-то. Я чувствовала, что этот круг имеет прямое отношение к делу.

Вот что у меня получилось: