Повязанные (СИ)

― Чепуха какая-то, ― мой голос дрогнул. Постояв какое-то время над злосчастной свечой, всё же принялась за поиски книг. Такие странности пусть и пугали, но некогда мне было разбираться в истоках этой мистики.

Сначала по всей библиотеке отобрала книги, хоть немного связанные с магией. Их оказалось больше двадцати. Потом принялась быстро пролистывать каждую, пока не оставила семь книг, в которых промелькивали ритуальные фигуры. И только после этого стала подробно изучать каждый, выкуривая последнюю сигарету. Нужно будет зайти в табачную лавку.

Много было похожих схем. Вот только ни одна из них мне не подходила. Каждая отличалась как минимум одним символом в кругах. То ли я что-то неправильно срисовала, то ли в нашем доме просто нет книги с нужной фигурой.

Вернулась я в комнату через несколько часов, когда уже начало светать. Закутавшись в одеяла, решила поспать ещё. К тому же глаза едва держались открытыми. Как проснусь, пойду в городскую библиотеку.

Глава 5

Утро моё началось в обед. Обеспокоенная служанка, вчерашняя девчушка, растрясла меня, не побоявшись моего гнева. Я нехотя открыла глаза и с недовольством посмотрела на служанку.

― Ну? ― буркнула сонно, натягивая сползшее одеяло на плечо. Вставать решительно не хотелось.

― Простите великодушно, молодая госпожа, но госпожа Лария желает Вас видеть к обеду.

― Матушка? ― всё ещё туго соображая, переспросила.

― Точно так, молодая госпожа.

― А сколько до обеда?

― Полчаса, молодая госпожа.

― Ы-ы-ы…

Спрятав голову под одеялом, слушая причитания служанки, попробовала снова уснуть, но сон, как назло, не шёл.

― Проклятье, ― прошипела и сбросила одеяло. Полежав минут пять с раскинутыми конечностями, всё-таки поднялась. Накинула на плечи первую попавшуюся накидку в розовые хризантемы.

Служанка в это время открывала окно, а после принялась заправлять постель.

Матушка уже сидела за обеденным столом, нехотя ковыряясь вилкой в еде. При моём появлении, вилку она отложила, посмотрела на меня непривычно безжизненным взглядом, но даже не поздоровалась.

― Ты, кажется, что-то хотела мне сказать? ― есть мне тоже не хотелось, потому я принялась пить клюквенный морс.

― Олли говорит, ты сама занялась расследованием смерти Равии.

― И?

― Это опасное дело.

― И?

― Ты не понимаешь, ― матушка покачала головой недовольно.

― Так объясни, в чём проблема? ― бросила, едва сдерживая злость. ― До последнего будешь от меня всё скрывать и относиться ко мне с таким пренебрежением? Знаешь, именно из-за такого вашего ко мне отношения я и сбежала из дома. Вы меня даже не считали за равную себе, едва ли вспоминали о моём существовании.

― Всё… не так, ― едва слышно прошептала матушка, на глазах у неё выступили слёзы. Но меня понесло. Я наконец решилась выплеснуть всю ту обиду, что копилась во мне с детства.

― Не так? А как? Или, скажешь, не ты и Равия забывали меня вдруг в парке, а сами уходили куда-то с подружками? Не вы не замечали моего присутствия? Не вы заперли меня в библиотеке на три дня лишь потому, что я вам мешала? Я, что ли, виновата в том, что вы шушукались о своём и ушли, пока я пыталась хоть как-то обратить на себя ваше внимание, выполняя те дурацкие трюки, из-за которых сломала руки? Вы должны были меня страховать, чёрт вас раздери! ― из глаз полились горячие слёзы. Как же я мечтала высказаться ей, сестре, хоть кому-нибудь. Как же я мечтала, чтобы меня услышали! Меня даже служанки не понимали, говорили, что это всё пройдёт, что мне нужно просто повзрослеть.

И матушка ревела, спрятав лицо в ладонях, ссутулившись. Желая поскорее задавить свои слёзы, я принялась жевать запеканку.

Так мы и сидели. Я с остервенением жевала, матушка тихонько всхлипывала, пока часы не пробили двенадцать раз.

― Прости нас, Маго, ― матушка подняла на меня заплаканные глаза.

― Просить надо было у той меня, которая нуждалась в вашей любви, ― зло ответила. ― Нынешней мне твои слова ни к чему.

― Ведьмы по своей натуре эгоистичны.

― Какие ещё ведьмы? Ты что несёшь?

― Мы ведьмы, Маго. И ты, хоть и давила в себе с младенчества свои силы.

― Бред не неси, ― стукнула по столу кулаком. Она ещё будет придумывать такие дурацкие оправдания?

― Маго-Маго, ― матушка покачала головой, промокнула глаза уголком чёрной накидки. ― Ты столь же сильна, как твоё неверие в саму нашу суть. Мы надеялись, что своим равнодушием пробудим в тебе силы, что ты перестанешь их отрицать, наконец примешь себя. Даже если бы ты этим навредила нам самим, ты бы перестала вредить себе. Твои постоянные боли в голове, твои внезапные лихорадки ― всё это от того, что ты сдерживаешь себя.

― А не придумала ли ты очередную сказку для меня, а? ― не желала я принимать её слов. Хотя про боли в голове я не говорила никому, откуда ей об этом знать? А лихорадки? Они случались два раза в год, и никто не мог назвать мне их причину. Как начинались, так и заканчивались через день. Как будто и не было ничего.

― Маго, милая моя, прости нас, мы лишь желали тебе добра…

― А просто поговорить со мной? Я что, настолько глупая, что не могла бы вас понять и принять?