Поводырь - 4

- А в чем собственно дело? - улыбнулся я. Отличная новость, что не говори! Часть векселей я еще до побега закрыл из средств присланных принцем Ольденбургским. Очень не хотелось, но все-таки пришлось. Дядя Карл, помнится говорил, что я могу располагать по своему усмотрению суммами до ста тысяч рублей, а я всего-то двадцать временно позаимствовал. Еще часть - вовремя привез Гилев-младший.

Остальные долговые обязательства, в общей сложности - на триста с хвостиком тысяч к учету ни в один из банков кем бы то ни было, предъявлены не были, и именно их должен был постараться выкупить старый прибалт. И теперь он, посредством моего навязчивого финансового консультанта, заявлял, что наша с ним операция увенчалась успехом.

- Ну как же, Герман! - мадемуазель Якобсон даже порозовела от возбуждения. - Управляющий попросту отказался сообщить, из каких, мне неведомых фондов, взялись деньги для выкупа ваших долгов. Когда же я стала настаивать, заявил, что, дескать вы изредка попросту приносите весьма серьезные суммы для расчетов с кредиторами! Просто! Просто приносите, Герман!? То сто, то сто тридцать тысяч. А то и больше! Откуда они?! Что еще я могла подумать, кроме того, что вы обложили поборами большую часть туземных торговых людей? Это, вы должны признать, единственная серьезная причина вашего стоического не желания покидать эту... этот край!

- Боюсь вас, Наденька, разочаровать, - развел руками я. - Но - нет. Я не брал и не собираюсь этого делать и впредь.

- Но откуда тогда...

- И не намерен раскрывать вам, сударыня всех своих секретов, - быть может немного более жестко, чем собирался, закончил я. - Довольно и того, что вы, не спросясь дозволения, взяли из моего стола!

- Что?! - вспыхнула фрейлина цесаревны. - Вы! Как вы... Вы смели подозревать меня в том, что я рылась в ваших бумагах?!

- Ну не на комоде же в гостиной вы взяли все это, - я неопределенно крутанул ладонью. Честно говоря, сам не рад был, что затронул эту тему. Ничего секретного в тех документах не содержалось. Все хоть сколько-нибудь серьезные бумаги либо хранились в огромном, величиной с комнату, сейфе в подвале, либо находились среди моего багажа, когда я покидал свой Томский теремок. Кроме того, было по-настоящему любопытно наблюдать за попытками этой девушки разобраться в изрядно запутанных, зачастую и не оформленных должным образом, делах. А посему и на "экспроприацию" бумаг из ящиков стола в кабинете я посмотрел что называется - сквозь пальцы.

- Это все, - девушка яростно сбросила портфель с колен, и он со звуком упавшего кирпича, рухнул возле кровати. - Валялось прямо на столе! А вы, сударь... Вы бесчувственный, самовлюбленный, облезлый воробей!

Якобсон вскочила, прожгла меня насквозь полыхающими мегаватным лазером глазами, и выскочила из комнаты. Вот и поговорили, едрешкин корень!

А я готовился, подробности велел разузнать об этих, чертовых ссудных кассах. К князю Кекуатову скаута гонял. Хотел "убить" финансовую консультаншу известием, что в украшенную пеликанами сберкнижку все равно позволят вписать не более трехсот рублей. Притом, что за один раз на счет можно положить не более червонца. Смехотворные, при моих-то оборотах, суммы. А не десятки тысяч, как она, наверняка планировала.

И все зря. Только снова поссорились. Можно подумать мне заняться больше было не чем. Я и без этих ее бухгалтерских эквилибриз едва себе мозг набекрень не свернул в попытках решить, как же разместить целую толпу омских чиновников с семьями, когда они прибудут в Томск. Да еще обеспечить их рабочими местами. Учитывая, что и без них в губернской, а теперь и региональной столице - с жилплощадью натуральнейший дефицит. Да и в присутствиях, не смотря на существенный некомплект служащих нижнего звена, о свободных помещениях давно забыли.

Нужно было требовать у Магистрата подходящий участок под строительство здания администрации Главного Управления. Выбивать деньги, договариваться со строителями и поставщиками материалов. Заказывать, отвлекая и так перегруженных работой городских архитекторов, проект...

Но и с загадкой как попало валявшихся в моем кабинете бумаг, тоже стоило разобраться. Чуяло мое сердце - неспроста они вдруг выползли из запертых на ключик ящиков, где я, абсолютно точно помню, их оставлял перед отъездом. Неладно что-то было в моем датском королевстве.

На счастье, мой теремок - не Зимний дворец. Нет у меня ни тысяч слуг, ни орд праздно шатающихся придворных, ни армии конвойных гвардейцев. Весь штат моей усадьбы не больше десятка человек, включая дворника - по совместительству - конюха, и повара с двумя поварятами - помощниками. В путешествие со мной уезжал только Апанас - он же и старший слуга - что-то вроде дворецкого. Остальные по идее должны были оставаться на месте, и если выяснится, что жандармы свой любопытный нос в мои бумаги не совали, под подозрение попадает не так уж и много людей.