Повседневная жизнь Арзамаса-16

При всех превратностях судьбы самое большое несчастье — быть счастливым в прошлой.

Боэций

Глава первая

Формирование города

В сущности, в исчезнувшем для страны поселке Сарова концентрировались результаты значительных усилий различных коллективов страны по созданию атомного оружия. Поэтому научный костяк города складывался еще до того, как было выбрано место его расположения.

В архиве Президента Российской Федерации обнаружены черновики писем Г. Н. Флерова к И. В. Курчатову, С. В. Кафтанову, И. В. Сталину и его секретарю[13]

, относящиеся к 1941–1942 годам, о важности работ «над ураном». Еще ранее об этом говорили В. И. Вернадский и А. Ф. Иоффе. В 1940 году Я. Б. Зельдович и Ю. Б. Харитон опубликовали статью «Кинетика цепного распада урана», где обосновали условия, необходимые для осуществления ядерного взрыва. Спустя полтора месяца после старта Манхэттенского проекта США, 28 сентября 1942 года И. В. Сталиным было утверждено Постановление Государственного Комитета Обороны «Об организации работ по урану». С. В. Кафтанов, возглавлявший Комитет по делам высшей школы при Совнаркоме СССР, вспоминал: «Осень сорок второго. Немцы дошли до Волги, до Кавказа. Идет напряженнейшая работа по самым актуальным для того времени темам: танковая броня, взрывчатые вещества, горючее для танков и авиации… И люди, и сырье, и материалы — все мобилизовано до предела. И тут поступает предложение развернуть работу в совсем другой, новой, почти фантастической области»[14]. С сентября 1941 года в СССР начала поступать разведывательная информация о проведении в Великобритании совместно с США интенсивных научно-исследовательских работ по созданию атомных бомб. Разведывательная информация поступала по каналам НКВД и Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. Однако официальное письмо Л. П. Берии на имя И. В. Сталина по этим данным с предложением по организации подобных работ в СССР было направлено только в 1942 году после принятия решения ГКО о возобновлении работ по урану. Письмо Г. Н. Флерова С. В. Кафтанову завершалось пророчески: «История делается сейчас на полях сражений, но не нужно забывать, что наука, толкающая технику, вооружается в научно-исследовательских лабораториях, нужно всегда помнить, что государство, первое осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия…»[15] 11 февраля 1943 года по решению Государственного Комитета Обороны руководством Академии наук СССР была создана Лаборатория № 2 Академии наук СССР во главе с И. В. Курчатовым. Ученый прекрасно понимал, что осуществление проекта невозможно без организации серьезных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по всем аспектам проекта. Поэтому уже Постановление ГКО от 8 апреля 1944 года наряду с определением задач для Лаборатории № 2 обязывало Народный комиссариат химической промышленности (М. Г. Первухин) спроектировать цех по производству тяжелой воды и завод по производству шестифтористого урана. Народный комиссариат цветной металлургии (П. Ф. Ломако) должен был получить 500 килограммов металлического урана, построить завод к 1 января 1945 года и поставить Лаборатории № 2 десятки тонн высококачественных графитных блоков. Лаборатория осуществляла свою деятельность в кооперации с некоторыми институтами и группой оборонных заводов в Москве. Однако работы по атомному проекту велись недостаточно интенсивно, и 3 декабря 1944 года Сталин утвердил постановление ГКО, явившееся важной вехой в осуществлении советского атомного проекта. Заключительный пункт этого документа гласил: «Возложить на т. Берия Л. П. наблюдение за развитием работ по урану». В соответствии с постановлением ГКО от 15 мая 1945 года Ю. Б. Харитон был назначен научным руководителем работ по атомной бомбе. События августа 1945 года в Японии подтолкнули И. В. Сталина к подписанию 20 августа постановления ГКО, согласно которому атомному проекту СССР был придан статус высшего государственного приоритета.