Повседневная жизнь Европы в 1000 году

Церемониал приема путников был строго расписан. Если прибывал король, то аббат или приор собирал всех монахов в церкви, где они надевали мантии, в то время как монастырские дети надевали стихари, затем ризничий выстраивал процессию, которая начинала двигаться под звон двух больших колоколов. Из описания можно понять, что первую группу участников процессии составляли монахи, несший крест, монах, размахивавший кадилом, и еще трое, несшие подсвечники. Вторую группу составляли монахи, один из которых нес святую воду, другой — крест, и трое — Евангелие. Третья группа была такой же, как первая. Затем следовали послушники в мантиях, они шли парами. За ними шли дети, ведомые своими учителями. После них шел аббат во главе монахов, выстроившихся по двое. Процессию замыкали великий приор и приор монастыря, шедшие рука об руку. Короля кропили святой водой, он целовал Евангелие и принимал воскурения. Затем звучал Ecce mitto anglum meum[74]

, в то время как слуги звонили во все колокола. В церкви стелили ковер перед главным алтарем и еще один — перед алтарем святого Креста. Под звуки гимна, сопровождаемого приличествующей моменту молитвой, процессия входила в монастырь. При приезде королевы совершалась та же церемония. Если приезжал епископ, монахи в мантиях вместе с детьми, одетыми в стихари, шли процессией после послушников, которым на этот раз поручалось несение святой воды, креста, двух канделябров и Евангелия. Все колокола звонили вплоть до входа процессии в церковь. В случае приезда аббата церемония упрощалась, и колокола молчали. Прием простых сеньоров, которые, тем не менее, были высокородными людьми, будет подробно описан в главе, посвященной обязанностям внутренних служб монастыря.    

Возвращение из Византии

Лиутпранд, епископ Кремоны, отправившийся в 968 году с посольством от императора Оттона Великого в Константинополь, оставил нам живописный рассказ о начале своего возвращения на родину.

Басилевс[75]

и весь византийский двор отнеслись к нему очень плохо. Исполнив свою миссию посла, он затем был вынужден долгое время ожидать разрешения на отъезд и выдачу средств для поездки. Наконец 2 октября в сопровождении проводника, которого он называет по-гречески диастозисом, он покинул ненавистный ему город Константинополь «на борту небольшого корабля». И хотя он не сообщает нам о том, где высадился на сушу, мы далее читаем, что он ехал «49 дней на спине осла, шел пешком, скакал верхом на коне, страдая от голода, жажды, задыхаясь, рыдая, стеная», пока не прибыл в Навпактос. Таким образом он пересек всю Фракию, Македонию, Фессалию и Этолию, то есть преодолел около 1500 км, делая переезды приблизительно по 30 км каждый.

В Навпактосе «диастозис» распростился с Лиутпрандом, предварительно поручив его и его свиту заботам капитанов двух «маленьких кораблей», которые должны были доставить их морем в Отранто, где они могли наконец ступить на итальянскую землю. Однако эти несчастные, не имея охранной грамоты, повсюду наталкивались на пренебрежение окружающих. Лиутпранд и его немецкие товарищи лучше них умели устраивать дела, им самим и пришлось обеспечивать пропитание.

Понятно, что речь идет о прибрежном плавании. Отбыв из Навпактоса 23 ноября, посол и его свита через два дня причалили в Фидарисе, откуда им был виден на пелопоннесском берегу город Патры, место мученичества святого Андрея. Лиутпранд торопился вновь увидеть родину и решил, что может не совершать паломничества, в которое было собирался отправиться. За это ему пришлось сурово поплатиться. Ужасающе сильный ветер с юга поднял бурю, не утихавшую пять дней. На третий день посол, решивший, что пришел его последний час, вознес страстную молитву святому Андрею. Через 48 часов молитва была услышана. Непогода улеглась, и, сами правя кораблем, ибо матросы исчезли, Лиутпранд и его товарищи доплыли до острова Левкас, «пройдя таким образом расстояние в 140 миль (около 252 км) и не встретив ни препятствий, ни неприятностей, если не считать некоторых осложнений, возникших подле устья Ахелоя (Аспропотамоса), чьи бурлящие водные потоки с быстротой обращались вспять морскими волнами».