Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн

Наказы первой группы имеют высокий «культурный уровень». Их составителями выступают должностные лица, нотариусы и горожане (61%), а также викарии (11%), то есть люди, не являющиеся непосредственно земледельцами. Крестьян среди составителей всего 16%.

Во второй группе большинство наказов составлено непосредственно земледельцами (62%), хотя именно в этой группе достаточно велико число наказов, составители которых неизвестны (31%). Процент легистов среди составителей наказов в этой группе крайне мал (всего 7%).

В третьей группе наказов, отличающихся слабым уровнем обработанности текстов, социальные и профессиональные различия составителей в сущности значения не имеют, так как образовательный уровень их неизмеримо ниже: земледельцы составляют 45%, легисты и викарии 36%.

В последней группе наказов, где обработанность текстов практически равна нулю, составители, 80% которых являлись крестьянами, а 20% — викариями, испытывали большие трудности при формулировании требований.

Полученные цифры говорят о том, что по умению составлять политические тексты сельская элита приближается к должностным лицам, причастным к отправлению правосудия, и церковникам из маленьких городков и селений. В отличие от шателенств и бальяжей Труа и Орлеана, в деревнях и поселках, окружавших Шартр, 44% составителей наказов происходили из семей мелких землевладельцев, из среды легистов было всего 18%. Викарии, взявшиеся за перо, чтобы написать наказ от имени своих прихожан, составляли 10%, однако их образовательный уровень был неодинаков, ибо двое из них написали поистине замечательные тексты.

Таким образом, можно сделать вывод, что уровень наказа не детерминирован профессиональной принадлежностью его составителя. Однако среди лидеров, способных взять в свои руки судьбы жителей прихода, в первую очередь следует назвать легистов.

Легисты пользовались доверием у почтенных отцов семейств, возглавлявших «очаги». Однако отцы семейств не спешили являться на сходки, организуемые в основном после мессы, посещать которую теоретически должны были все жители прихода. Сходки обычно происходили под портиком церкви или на расположенном рядом с церковью кладбище. Например, в деревне Бевиль-ле-Конт при избрании выборщиков присутствовали восемьдесят пять человек, в то время как «очагов»[11] было почти в два раза больше.

Взгляды людей на представительство в те времена значительно отличались от взглядов, присущих гражданам западных демократий в XX веке. Основной концепцией того времени была концепция saniorpars, «наиболее здравой части» общества, а не major pars, «большинства» общества. Считалось, что общину должны представлять лучшие ее люди. Собрания, состоявшиеся в Дюнуа, свидетельствуют о том, что с XV по XVIII век «наиболее здравая часть» общины редко составляла более десяти-пятнадцати человек.

Попытавшись определить профессиональную и социальную принадлежность «наиболее здравой части жителей», я пришел к выводу, что принадлежность эта во многом зависит от размеров агломерации. В поселке Тури, где в XVII веке проживало около тысячи человек, в число «наиболее здравых жителей» входили 7%

глав «очагов», а также легисты и купцы, принадлежавшие к состоятельным и давно (не менее ста лет назад) обосновавшимся в этом краю семьям. Люди очень богатые или слишком быстро разбогатевшие были отстранены от выборов точно так же, как и самые бедные. В более мелких приходах спектр людей, составлявших «наиболее здравую часть жителей», увеличивался. Так как в мелких общинах ни ле-гистов, ни купцов в достаточном количестве не было, среди выборщиков можно было увидеть и земледельцев, и ремесленников, и даже неквалифицированных сельскохозяйственных рабочих.

Теперь нам остается понять, какие политические функции исполняла община в XVI веке. Составленный в 1576 году протокол выборов в одной из деревень бальяжа Шартр позволяет нам хотя бы отчасти разобраться в этом вопросе.

Сельские выборы в 1576 году: избиратели деревни Бевиль-ле-Конт

В приходе Бевиль-ле-Конт, расположенном к востоку от Шартра, на территории современного кантона Оно, проживало примерно шесть-семь тысяч жителей. Текст наказа, составленного от имени прихожан, отличается крайне слабой культурой, хотя составителем его указан легист. Для нас этот документ интересен прежде всего приложенным к нему протоколом общего собрания жителей. Из этого протокола мы узнаем, что на собрании, состоявшемся сразу после мессы, не было кворума, и легисту пришлось ходить по домам и собирать кворум. Простой подсчет показывает, что из восьмидесяти пяти человек на воскресном богослужении был только двадцать один, а шестьдесят четыре (то есть 75%) от посещения службы воздержались.