Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны

Зарыли серебро… – Забили доски ставней,

И на тележку уложив случайный бутор,

Решили в лес отправиться, на хутор,

Забрать припасы, а потом уйти

В Москву иль Киев, – где Бог даст пути.

В. А. Гиляровский

В годы Первой мировой войны Россия столкнулась с невиданным прежде явлением: от ее западных границ в центральные губернии хлынул многомиллионный поток людей. Москва как важнейший транспортный узел не только служила главным пунктом пересадки, из которого они отправлялись дальше, в глубь страны. Огромный город оказался способен дать приют тысячам тех беглецов от ужасов войны. Так среди москвичей появилась новая категория населения – беженцы.

Их первые партии появились Москве вскоре после объявления войны. Это были жители приграничных районов, бежавшие от зверств, творимых немецкими войсками. Более всего Россию потрясло известие о трагедии польского города Калиш. Ни в нем самом, ни в ближайших окрестностях не было ни одного русского солдата, поэтому два батальона германской армии под командованием майора Прейскера вошли в него беспрепятственно. По приказу немецкого офицера были подчистую разграблены все торговые заведения, а представители администрации и часть мирных жителей – расстреляны. Уцелевшие в страхе бежали в Россию.

Военные действия, начавшиеся на широком фронте, вызвали новую волну беженцев. На заседании благотворительного комитета, называвшегося «Центральное бюро при Городской управе по оказанию помощи семьям запасных и лицам, пострадавшим от войны», С. В. Бахрушин обратил внимание коллег на появление в Москве большого числа беженцев из городов прибалтийских и северо-западных губерний. «Ввиду крайней необходимости оказать им помощь, – сообщали газеты 16 сентября, – комитет постановил ассигновать на это дело 480 рублей в месяц».

Для работы с наплывом вынужденных переселенцев была образована специальная комиссия, куда вошли члены Городской управы и общественные деятели. В ее работе, в частности, принимала энергичное участие М. С. Морозова, дочь знаменитого московского фабриканта. Сотрудники комиссии подыскивали квартиры для беженцев, организовывали занятия для их детей, обеспечивали обедами неимущих, занимались сбором и распределением одежды. В обращении к москвичам Центрального бюро говорилось: «Нужны квартиры и комнаты, кровати, матрацы, мебель, посуда, теплые вещи, белье, одеяла и т. п.».

В Москву приезжали люди разного достатка. Кто-то из них бежал из родных мест, не успев захватить даже смены белья. О них газета «Утро России» в те дни писала:

«Почти каждый прибывающий с запада поезд привозит в Москву массу людей, лишившихся и близких, и имущества, часто оставшихся без самого необходимого, без платья, без белья, без всяких средств к жизни, – жертв войны.

С. Мухарский. Беженцы

Первыми появились в Москве беглецы из Калиша, разоренного бандами майора Прейскера. Люди, стоявшие под ружьями озверевших пруссаков, потерявшие отцов, братьев, жен, поседевшие от испытанных ужасов… За ними, напуганные событиями калишскими, помчались на север и жители Здунской Воли, бросившие город, еще не занятый тогда неприятелем, спасавшиеся от грядущих кошмаров, жители Пултуска, Гродно, Лодзи и целого ряда местечек, расположенных в районах, пограничных с Германией и Австрией, пострадавших от набега варваров или угрожаемых им.

Руководящие круги московского общества, конечно, откликнулись. Отзывчивые обычно на горе народное, они и здесь оказались на своем посту. Центральное бюро при Городской управе по оказанию помощи семьям запасных и лицам, пострадавшим от войны, деятельно принялось за беженцев и оказало им первоначальную поддержку.

В первые дни войны это было не так трудно. Тогда еще не начинались занятия в городских школах и помещения их, предоставленные городом в распоряжение бюро, были отданы беженцам. В этот период через эти школы прошло до 700 таких «пострадавших от войны» беглецов. Одних пристроили на места в Москве, другим дали работу в провинции, третьих разместили в Москве на платных или бесплатных кооперативных квартирах.

Но по мере того как уезжали одни, освобождая Центральное бюро от заботы о них, приезжали другие; число беглецов росло изо дня в день, продолжает расти и теперь. Но теперь, однако, положение существенно изменилось. В городских школах начались занятия, и помещений у Центрального бюро нет, уменьшаются и средства, – ведь помимо беженцев на бюро лежит забота и о семьях запасных, и вопрос о помощи первым принимает все более острый характер.